Контракт стервы

— То же, что ты сделала со мной, — спокойно ответил он и, обхватив ладонями ее лицо, поцеловал, властно, не давая шанса возразить, проникая языком ей в рот и заводясь сильнее от ее глухого стона. Нежная кожа, как бархат, теплые губы и этот непонятный надрыв, будто Фрэнки предает весь мир.

— Я не собираюсь жениться, и она об этом знает, — отстранившись, сказал он, и девушка всхлипнула, прильнула к нему, обнимая за шею, и ответила на поцелуй с такой страстью, что они утонули оба, как будто в пропасть сорвались. Наконец-то…

Она сама не поняла, в какой момент дошла до точки кипения и вспылила. Раньше с Франсуазой не случалось таких вспышек-истерик, когда перехватывает дыхание и темнеет в глазах. От кончиков пальцев вверх до самой макушки поднялась волна паники, и Фрэнки устроила скандал. Она не могла остановиться, но с каждым криком становилось легче, как будто накопленный за жизнь протест выплеснулся наружу.

Правда, сущность билась внутри, как птица в клетке, теряя перья, но все равно не приближаясь к свободе. И хотелось кричать громче, а лучше разбить что-нибудь! Злая энергия выходила волнами, истощая; стоило успокоиться, как силы покинули, и Фрэнки оказалась беспомощной перед Егерем, неспособная противостоять ему и дальше. Как легко было ненавидеть на расстоянии, и как это невозможно, когда он рядом. Его серый взгляд, полный понимания, и мимолетная улыбка, мягкая, согревающая душу. Чистое безумие, и не сдержать стон.

— Что ты сделал со мной?

— То же, что ты сделала со мной.

Снова чувствовать его губы, задыхаться от эмоций — как это правильно, но так трудно перейти черту и отдаться наслаждению, зная, что для него это лишь очередное завоевание, причем легкое. Глупая малышка Фрэнки. Быть для него никем и никем остаться, когда он уйдет к той, другой, которая имеет на него право.

— Я не собираюсь на ней жениться, и она об этом знает, — его шепот был срывающимся, а слова такими нужными… И Фрэнки сдалась.

Максим огладил ее обнаженные ягодицы под футболкой и с силой сжал, притягивая к себе, давая почувствовать свое возбуждение. Он задрал ткань вверх, обнажая Фрэнки, очертил большим пальцем сосок, а затем втянул его в рот, заставляя ее прогнуться, откинуть назад голову и глухо застонать. Он провел языком вдоль ложбинки, по ключице, поцеловал и ласково укусил за плечо. От этого простого движения судорогой свело горло, а мышцы живота напряглись от жара, колючим потоком поднявшегося от ступней вверх по телу.

Фрэнки осторожно тронула кончиками пальцев его спину, а затем уже увереннее прижалась ладонями, ощущая, как перекатываются мышцы. Это, наверное, сон. Как может она стоять без стеснения почти обнаженной здесь, в чужом доме, и сходить с ума от страсти к Егерю? Разве бывает вот так, сразу, без раздумий, когда больно не касаться его? Словно дурманом опоенная: раз вдохнула и перестала соображать. Она запустила пальцы в волосы Максима на затылке и посмотрела ему в глаза, умоляя о том, что не смела высказать.

Максим подхватил ее на руки и, пройдя через комнату, уложил на спину, на широкий диван, заставляя Фрэнки раздвинуть ноги, целуя и покусывая кожу от колена вверх.

— Я… подожди, я не…

Попытка объяснить, что не врала о невинности, провалилась, потому что Максим вытянулся над Фрэнки и, просунув руки под спину, резко передвинул ее выше. У дивана не было подлокотников, и голова Фрэнки свесилась бы вниз, если бы она не ухватилась рукой за край дивана и не напряглась, удерживая равновесие и с безумным наслаждением наблюдая за действиями Максима. А он устроил одну ее ступню на спинке дивана, а вторую согнул в колене и провел языком от щиколотки вверх, и забросил себе на плечо. Дыхание резко перешло в хриплый, грудной стон, когда Максим, раздвинув двумя пальцами нежные складки, лизнул клитор и придвинулся еще ближе. Он постучал кончиком языка по чувствительной точке и подул, а затем снова лизнул, уже сильнее, грубее.

— Положи ладони на груди, — донесся приказ.

— Я упаду…

— Я удержу, просто слушайся меня.

Она с болезненной жаждой выгнулась в пояснице и расслабила шею, откидывая голову, так что волосы разметались по полу покрывалом. Фрэнки подтянула выше майку и обхватила ладонями свои полные груди, закусив губу. Максим вошел в нее пальцем, растягивая стенки, продолжая ритмичные движения языком. Фрэнки напрягла мышцы живота изо всех сил и ощутила, как первая волна прошла по телу, бросив в чувственный туман, до темноты в глазах, а затем она громко закричала, содрогаясь в экстазе, до боли выгибая поясницу, чтобы не сорваться в бездну. Но сорвалась, улетела, забыв о том, кто и где.

Она не сразу пришла в себя. Во рту пересохло, а подняться не было сил. Максим целовал ее живот, обрисовывая языком пупок, а затем взял ее руку и просунул себе под резинку штанов, положил ее пальцы на свой твердый член, сжал их, и Фрэнки неуверенно провела ладонью вверх-вниз, знакомясь с длиной. Максим застонал и медленно задвигал бедрами.

— Постой… я не могу, — слабо запротестовала Фрэнки. — Нет, не надо, я… мне нельзя.

Максим замер и недоверчиво спросил: