Контракт

— Не время, — повторил вслух невольно, хотя желающие поздравить уже заполнили гримерную комнату.

— Дмитрий Вележев хочет сказать, что не время пока поздравлять его, хотя видеть вас ему очень приятно, — затараторила Илона, обворожительно улыбаясь всем сразу и никому в отдельности. — Конкурс еще не закончился, впереди финал, и лучше дождаться решения жюри. А музыкант устал, нуждается в отдыхе. Позже я отвечу на все вопросы, а сейчас — позвольте мне проводить Дмитрия к машине. Минуточку терпения, господа, скоро увидимся, обещаю.

Митя пожимал руки друзей-соперников, пробиваясь сквозь толпу к двери, обнимался с добрыми знакомыми, благодарил за приветствия, наконец, путь к выходу из концертного зала уже более или менее зрим.

— Спасибо, Илона, ты меня просто спасла. — Счастливый Митя почти бегом устремился к двери, словно боясь, что путь снова преградит толпа, каждому нужно ответить на поклон, поблагодарить, обнять-расцеловать. За стеклянной дверью он уже видел машину Майкла, невозмутимый водитель старательно тер царапину на бампере:

— Что за люди! Снова кто-то прошел так близко, что следы от кейса отпечатались, возмутительно.

— Здравствуй, Майкл! — закричала Илона, обрадовавшись ему как другу. — Митя играл бесподобно! Вези его бережно, если будешь осторожен — победа нам обеспечена!

Митя рванул заднюю дверцу, забился в дальний угол, будто мечтал стать невидимкой, спрятаться или тоже превратиться в еле заметную точечку в горах. Совсем немного — и он окажется в своем горном логове, где он всесилен, могуч, значителен. Больше и мечтать не о чем.

— Я позвоню тебе потом, позже! Ты здорово играл, держи состояние, впереди целый тур! Не выключай телефон, а выключишь — я не обижусь, пойму правильно, не волнуйся, feel free![8] — Илона не удержалась от вздоха облегчения: всего один тур, последний, всего один! Неужели все получится?

Машина резко тронулась с места, Митя даже губу прикусил, поморщился. Последние слова ему не понравились. Допустим, нервничала и говорила, просто чтобы что-то сказать. Но что она в виду-то имела с этим «фил фри»? Шутка такая, любезность по-европейски? Или она предлагает мне позабыть о ней напрочь? Он читал у Фрейда когда-то, что люди в своих нечаянных оговорках, описках не ошибаются, как сами полагают, а выдают истинные намерения. Невольно. И никогда нельзя на чистую воду вывести, только умозрительно, только заподозрить. На уровне ощущений. «Фил фри», Митя, «фил фри»… Но у Фрейда упрощений тоже с лихвой. Взять хотя бы это «забытое письмо», мол, забыл отправить три раза подряд, значит, и не хочешь отправлять вовсе. Преувеличение. Важную бумагу потерял — значит, она неважна стала? Нет, любимая. Так просто я тебя не отпущу. Всему свое время. Сейчас важен третий тур. Интересно, сколько корейцев в финал пройдет? Ох, даже если все сразу — какая разница? Третий тур. Концерт с оркестром. Это не кот чихнул. Не кот чихнул, Илонино выражение, как привязалось-то.

Глаза у него слипались, едва поднявшись в номер, он рухнул в постель и проспал до самого ужина, к обеду его не добудились.

Илона вприпрыжку преодолевала ступеньки, спеша в гримерку, Митиных поклонников и журналистов успокаивать. В комнате народу стало поменьше, зато повсюду цветы, записки на столике. Фотокоры тут же принялись ее на фоне цветов фоткать. Илона улыбнулась, минуты две держала улыбку, потом в лице приветливость, а текст выдала общий для всех:

— Митя Вележев — пианист незаурядный, я признательна вам за проявленное сочувствие. Как рядовой участник состязаний, он предпочитает пока не нарушать обет молчания, но я подчеркиваю: молодой пианист благодарен своим учителям и родителям за все, что они сделали для него. Он уверен, что жюри этого конкурса в высшей степени компетентно. Вележев приветствует своих друзей и соперников, надеется пройти в финал, но сейчас он предпочитает интервью не давать. Даже не потому, что конкурс не закончен и мы еще не знаем результатов голосования, даже не из-за сложностей подготовки к третьему туру. Сегодняшние волнения отняли много сил, ему нужен отдых.

Толпа людей, лица Илона разглядеть не в состоянии, вспышки фотокамер и переносной свет телевизионщиков ослепили ее окончательно, перед глазами темные круги парят, но спасительно нарисовался движущийся к ней Питер, он успокаивал журналистов, затем встал рядом с нею и твердым голосом пояснил: «У меня важный разговор с госпожой Вельской, я очень прошу оставить нас. Как известно, я представляю крупную фирму, мы ведем деловые переговоры, сообщения для прессы нам делать рано. Спасибо, господа».

Они тут же остались одни, журналисты прилипают и отлипают быстро, скорость в обоих случаях почти одинакова, вполне логично, кстати. Их присутствие — признак успеха, но интерес вызывает то, что станет убойным материалом, а не тупое стояние в гримерке ушедшего пианиста, он еще и финалистом не объявлен. Питер, миг назад глядевший на Илону сияющими глазами, сменил прищур на заговорщический:

— Скажи, ты любопытная женщина?