Контроль

— Денег дам сколько скажешь. Но если вздумаешь высказывать даже самому себе любые предположения о назначении агрегата, я тебя проколю как лягушку. Все. Работай. За досрочное выполнение плачу отдельно.

В этот вечер преуспевающий болгарский бизнесмен превратился в единственного наследника сербского княжеского рода. Еще через восемь дней — в неответственного работника Коминтерна, потом в Холованова, товарища в сверкающих сапогах, известного под кличкой Дракон.

6

Обратила Настя внимание: работает на ковре, бросает инструктора правым захватом, а по балкону, на котором спортивный инвентарь хранится, все чьи-то сапоги мелькают. Может, и не заметила бы, да уж слишком блеск яркий.

Сегодня после занятий вышла из раздевалки в пустой коридор, а ее и окликнули.

Обернулась: стоит перед нею дядька в кожаном пальто. Хорошо, что коридор широкий, в самый раз ему плечи вместить. А то боком бы ему в коридоре стоять. Сапоги на нем те самые, которые даже в темноте абсолютной сверкают. В самый раз по лесу ночью гулять, сапогами дорогу освещая.

— Гражданка Стрелецкая, поступило заявление от мастера Никанора…

— А разве он жив?

— Вообще-то жив. Поправляется.

— Передайте, если встречу еще раз — зашибу.

— Незачем его встречать.

— Ну и хорошо.

— Меня Холовановым зовут.

— Очень приятно. Мне как раз на работу сейчас. До свидания.

— С директором «Серпа и молота» я поговорил.

— С директором? — не поверила Настя.

— С директором. Вот бумага с его подписью. Вас с должности уборщицы цеха подняли до помощника сменного мастера.

— А я ничего в производстве не понимаю.

— Ничего понимать не надо. И вообще на завод теперь можно ходить раз в месяц за получкой. Если времени не будет, так они вам на дом получку присылать будут. Руководство сборной Союза приглашает вас в команду. Профессионального спорта у нас нет и быть не может. Спорт у нас любительский, но тренироваться надо день и ночь, круглый год.

— А «Серп и молот» будет мне платить за такую работу?

— Будет. Если любитель на работу не ходит, а только тренируется, то на что же он жить будет? Поэтому наши заводы помогают любителям. Еще есть вопросы?

— Есть. Ваш пистолет — это настоящий «Лахти»?

Глава 3

1

Серебряный самолет. Отполирован до сверкания, как сапоги у Холованова. По борту красными размашистыми буквами: «Сталинский маршрут».

— Этим самолетом и полетим?

— Этим самым и полетим.

— Постойте, а вы не тот ли самый Холованов, который на полюс летает?

— Тот самый.

— А есть еще один знаменитый Холованов, который на мотоцикле рекорды бьет.

— Есть и такой Холованов.

— Ваш брат?

— Нет, это я сам.

— А на коне — ваш брат?

— Нет, и на коне я сам.

— Понятно.

— Надо, Настя, в меха закутаться. Летим в Крым, но на высоте — один черт морозяка. Отопления у нас нет. И пора переходить на «ты», я человек простой.

— Я тоже не очень сложная.

2

Напарницей хохотушка попалась. С большим опытом. 215 прыжков, включая 73 затяжных.

— Значит так, Настя. Готовили меня одну к затяжному прыжку на авиационном параде. Теперь решили нас парой бросить. Я тебя быстро в курс дела введу. Ты только меня слушайся. Смотри, прибор этот создан творческим гением советского народа и его славных конструкторов. Называется РПР–3. Взводим курки. Помещаем прибор под стеклянный колпак. Нажимаем кнопочку, откачиваем воздух. Представь, что тебя бросили с четырех тысяч, а раскрыться надо на двухстах…

— На двухстах? Кто же на двухстах раскрывается после четырех?

— На двухстах раскрываются герои. Например, я. Если боишься, сразу скажи.

— Не боюсь.

— Вот и правильно. Нечего бояться. Мы же не на советских парашютах. На американских. Но с советским прибором.

— Можно ли скорость погасить, если летишь с четырех, а раскрываешься на двухстах?

— Можно. Если раскрыться точно.

— Как же ты раскроешься точно прямо на двухстах?

— Тебе техника поможет. Повторяю еще раз. Прибор РПР–3 создан творческим гением советского народа.

— Про гений я поняла. Расскажи, как работает.

— Работает просто. Чем выше поднимаемся, тем ниже давление воздуха. А когда с высоты на землю опускаемся, давление возрастает. Прибор от давления воздуха срабатывает. Как только долетишь до высоты, которая тебе требуется, так он и сработает.

— Но давление воздуха меняется.

— Перед прыжком с метеорологами консультируемся и соответствующие поправки вносим.

— Ясно.

— Сейчас кладем прибор под стеклянный колпак и откачиваем воздух. Следим за показанием шкалы. Это давление на высоте четыре тысячи. Вот ты летишь. Вот давление повышается. Прошла три тысячи. Прошла две. Одну. Восемьсот. Шестьсот. Четыреста. Триста. Двести. Оп!

Хлопнул прибор. Вроде стрельнул дуплетом. Вроде пружина мощная мышеловку захлопнула.

— Ловко?

— Ловко. А если… не сработает?

— Дурилка ты огненная. В нем же дублирующий механизм.

— А если…