Контролёр

— В Каугейт направят следственную группу. В том районе примерно дюжина пабов и клубов — не считая тех, что на Грассмаркете. Они распечатали листовки с фотографией, хотят распространить их по всем местным заведениям.

— Охранник на входе вполне мог его запомнить, — размышлял Фокс. — Винс отличался от их обычных посетителей. Таксист не сказал, в каком он был состоянии?

— Немного на взводе, говорил неразборчиво — видать, язык у него заплетался. И чаевых не оставил.

— На взводе? Почему?

— Может, из-за того, что ждало его дома, — предположил Брек. — А может, выпивка на него всегда так действовала…

— Интересно бы взглянуть на показания таксиста.

— Может, я сумею достать стенограмму, — вставила Картрайт.

Фокс поблагодарил её.

— Винс приехал в «Оливер» около десяти. Выходит, он провёл там часа три.

— Достаточно долго, — согласился Брек.

— Это явный прогресс, — резюмировал Фокс и поднял свой стакан. — За тебя, Аннабель.

Девушка пожала плечами.

— Рассказывай остальное, — скомандовала она Бреку.

— Аннабель говорила кое с кем из четвёртого подразделения.

— Ты имеешь в виду Лит? Что-нибудь о Чарли Брогане?

— Полицейские недоумевают, почему тело до сих пор не вынесло на берег. Это наводит на определённые соображения, и они начинают копать глубже.

— И что?

— Недавно Броган распродал большую часть своей коллекции живописи. Почти на полмиллиона.

Фокс кивнул. Историю подхватила Аннабель:

— Никто не знает, где эти деньги. Джоанна Бротон совершенно не желает сотрудничать с полицией. Она окружила себя целой армией адвокатов, да ещё этот Гордон Ловатт, который всем пеняет, как нехорошо таскать по допросам «фотогеничную вдову», — прямо так и сказал, представляете?

— Лит считает, что самоубийство было инсценировано?

— Как говорит Джейми, они окончательно запутались.

— Есть ли сведения о ещё каких-нибудь деньгах, пропавших без вести?

— Трудно сказать — адвокаты связывают нам руки. Нужно распоряжение судьи, а это значит, что его самого придётся убедить, что это действительно необходимо.

— Выходит, мы не можем узнать, пользуется ли ещё кто-нибудь кредитками Брогана и снимает ли деньги с его счетов? — Ответа Фокс и не ожидал. Он понёс было свой стакан ко рту, но рука замерла на полпути. — У неё дома я видел пустые места на стене — там, где раньше висели картины.

— Ты заходил к ней домой? — изумилась Картрайт.

— Я не видел там никаких документов, хотя ежедневник Брогана она принесла из другой комнаты. Должно быть, у него был личный кабинет.

— Он в любой момент мог взять денег из ЧББД, — добавил Брек. — Впрочем, это легко проверить — у нас есть специалисты по финансовым отчётам.

— Но и на это нужно разрешение судьи, — возразила Картрайт.

Фокс пожал плечами.

— Джоанна Бротон препятствует расследованию, — рассуждал он. — Не достаточное ли это основание…

— Уверен, они будут сражаться до последнего, — сказал Брек, водя пальцем по запотевшей стенке бокала.

— Ещё будут откровения на сегодня? — Фокс посмотрел на Аннабель.

— Больше никаких, — ответила она.

— Я очень ценю твою помощь. Так что придётся угостить вас ещё разок.

Брек начал было протестовать, но Малькольм и слышать ничего не хотел.

Официантка улыбнулась им:

— Хорошо неожиданно встретить друзей, правда?

— Да, — согласился Малькольм. — Лучше не бывает.

20

В полночь он стоял на углу Блэр-стрит, перед освещённой дверью «Рондо». Сегодня на входе дежурил всего один охранник, хотя обычно они работали попарно — чтобы можно было отлучиться, не оставляя дверь без присмотра. Сейчас, среди недели, ночная улица была пустынна, но по субботам тут кипела жизнь. Да и воинственные валлийские фанаты регби бродили по городу в ту ночь, когда умер Винс. Кто-то из них вполне мог быть в курсе, что Каугейт — единственный из окрестных районов, где по ночам продают спиртное. Фокс в задумчивости стоял на тротуаре, сунув руки в карманы. Значит, вот здесь Винс вышел из такси. Выезд на главную дорогу был перекрыт с десяти вечера до пяти утра. А всё потому, что Каугейт славился узкими тротуарами — чересчур узкими для прихотливой траектории подвыпивших граждан, которых то и дело заносило на проезжую часть. Вот так-то: машины запретили из-за пьяных придурков. Да разве кто в трезвом уме в глухую полночь стал бы разгуливать по этой сырой и тёмной клоаке? Основу местного колорита составляли приюты для бездомных и кучи мусора в тесных переулках. В воздухе витала вонь крысиных испражнений. Но встречались и неоновые оазисы — такие, как «Рондо». Переливаясь всеми цветами радуги и излучая тепло (благодаря нагревателям у входа), они заманивали страждущих в свои недра.

Фокс перешёл дорогу, и охранник, мигом окинув его оценивающим взглядом, с облегчением расправил плечи под коротким шерстяным пальто.

— Доброго вам вечера, мистер Фокс, — произнёс он. Малькольм уставился на него. В уголках рта мужчины заиграла улыбка. Лицо, заросшее щетиной, было покрыто шрамами, бритая голова блестела бы на солнце, свети оно там. Охранник пронизывал Фокса взглядом голубых глаз.

— Пит Скотт, — напомнил он, выждав немного и решив, что без подсказки не обойтись.