Контролёр

Нападавший не притронулся к содержимому его карманов. Кредитные карточки, деньги, оба мобильника — всё было на месте. Также ничто не наводило на мысль, что его продолжали избивать, когда он уже потерял сознание. Фокс тщательно осмотрел зубы и пощупал нижнюю челюсть.

— Вроде всё цело, — сообщил он своему отражению. Потом обнаружилось, что на брюках не хватает одной пуговицы. Придётся пришить новую, иначе и подтяжки не помогут. Фокс сделал несколько глубоких вздохов, снова намочил руки под краном и насухо вытерся носовым платком. Один из посетителей влетел в распахнувшуюся дверь, не удостоив его даже взглядом в неудержимом стремлении поскорее отлить. Фокс снова натянул пальто и покинул бар.

Оказавшись снаружи, он кивнул охраннику. Пит Скотт был увлечён беседой с давешними девушками. Они вышли на улицу покурить и шумно жаловались на «этих паршивых скряг». Если раньше они не замечали Фокса, то теперь и подавно. Скотт ещё раз спросил, как он себя чувствует. Фокс сообщил, что всё в порядке, и стал переходить дорогу туда, где стояла его машина. На крыше «вольво» он заметил клочок бумаги — рекламу шашлычной. Фокс смахнул её и сел за руль.

Обратный путь был долгим, с остановками на каждом светофоре. Таксисты назойливо предлагали свои услуги, но люди по большей части отказывались, предпочитая пешие прогулки. Фокс включил Classic FM и подумал, что Джек Бротон, скорее всего, не узнал его. Да и с чего, собственно? Их встреча в трёхэтажном пентхаусе длилась едва ли десять секунд. Лишь минутами позже у папаши Бротона появилась бы возможность выяснить, что незнакомец у лифта — полицейский. Мог ли он сам напасть на него? Вряд ли. Стал бы он тогда приводить его в чувство. Кроме того, ботинки Джека были коричневыми — совсем не похожими на те, что Фокс видел так близко от своего лица. С другой стороны, Пит Скотт… Пит был обут в чёрные «мартинсы», да и сил ему не занимать… Но мог ли он покинуть свой пост ради запоздалой мести? Непохоже…

Хотя кто его знает… И всё же Фокс был склонен считать Пита скорее «возможным», чем «вероятным» нападавшим.

Дома он влез под душ и добрых десять минут лил воду на свою несчастную спину. Вытираться было больно, и он поискал в зеркале следы видимых повреждений. Безрезультатно. Может, к утру что-то проявится. Он осторожно надел пижаму и спустился в кухню. Нашёл в морозилке пакет зелёного горошка, обернул его чайным полотенцем, приложил к щеке и стал ждать, пока закипит чайник. В одном из ящиков комода Фокс нашёл аспирин, проглотил разом три таблетки и запил водой из фильтра.

К тому времени, как он сел за стол, было уже почти два часа ночи. Несколько минут попялившись в стену, Малькольм встал и отправился в столовую. Компьютер стоял в углу, на столе. Включив его, Фокс набрал в поисковике три имени: Джоанна Бротон, Чарли Броган и Джек Бротон. О последнем информации оказалось немного — дни его расцвета пришлись на времена до эры интернета и каналов круглосуточных новостей. Фокс при встрече не решился спросить его, что он делает в Каугейте в столь поздний час. Но ясно, что Джек Бротон был отнюдь не обычным семидесятилетним стариком. Возможно, кое в чём он не уступал громилам Каугейта.

Фокс никак не мог отыскать удобное положение. Стоило наклониться вперёд — спина болела. Откинуться назад — боль становилась ещё сильнее. Он порадовался, что в доме нет спиртного — это избавляло его от соблазна предаться этому вернейшему из анестетиков. Приложив пакет с горошком к щеке, он старательно сосредоточился на Чарли Брогане. Нашёл несколько интервью — из журналов и деловых разделов разных газет. Один из репортёров спрашивал Брогана, почему тот решил заняться недвижимостью.

Я хочу воздвигнуть себе памятник, — ответил Броган, — нечто такое, что переживёт меня самого.

Это важно для вас?

Все мы хотим изменить мир, ведь правда же? Но при этом большинство оставляет после себя только некролог да, может, ещё нескольких детей.

Вам бы хотелось, чтобы люди вас запомнили?

По мне, так лучше пускай обращают на меня побольше внимания, пока я здесь! Видите ли, производить впечатление — неотъемлемая часть моей работы.

Фокс задумался. На кого это, интересно? На Джоанну Бротон? Или, может быть, на её ловкого отца-дельца? Мужчины всегда хотят нравиться родителям своей невесты. Малькольм вспомнил, как он нервничал перед встречей с семейством Элен — несмотря на то, что знал их ещё со школы. В те годы он бывал у них дома на вечеринках в честь дня её рождения. Но вот прошло двадцать лет — и он предстал перед ними в ином качестве — как жених их дочери. «Элен говорит, ты служишь в полиции, — сказала тогда её мать. — Я и не подозревала, что у тебя такие наклонности». При этом в её тоне отчётливо слышалось: наша красивая, талантливая девочка заслуживает лучшего… причём гораздо лучшего.