Контролер (ПВ-3)

Мама еще немного посидела, рассказала, что звонил Борис. Спрашивал как я, передавал привет и пожелания поправляться. Еще и из университета звонили. Александр Александрович как узнал о взрыве, тут же поинтересовался, насколько все плохо. Не ожидал от декана, но приятно. Андрей тоже отметился звонком. Однако гораздо позже и по словам мамы, голос у него был «какой-то не такой». Хотя если уж Люду допрашивали, то и его могли взять в оборот. Он-то тоже был в курсе моей поездки и с ним могли не церемониться. Нравы в ОГПУ я лично имел «счастье» наблюдать. Не факт, что они сильно поменялись после прихода туда Лаврентия Павловича. Даже с учетом моего вмешательства.

Надолго женщины задерживаться не стали и вскоре покинули меня, подстегнув мое желание побыстрее вернуться в прежнюю форму. Уже к вечеру я смог и губы разлепить не только для того, чтобы попить, и даже первые слова сказал. А на следующий день и вовсе смог более-менее изъясняться, хоть и не продолжительное время. Об этом тут же доложили Берии и тот примчался ко мне после обеда.

— Сергей, здравствуй, — сел он на соседнюю кровать. — Мне сказали, что ты уже можешь говорить?

— Да, — прошептал я.

— Это замечательно. Я бы хотел узнать…

— Вы допрашивали… — перебил я его, но из-за слабости приходилось делать паузы в разговоре. — Мою семью?

— Проводили их опрос, — подтвердил Берию. — Это было необходимо в интересах следствия.

— Только… опрос? — сил на едкую усмешку уже не хватило, но по моим глазам Лаврентий Павлович сам все понял.

— Только опрос, — подтвердил он.

— Вызывали… беременную женщину… — Берия на этом месте удивленно поднял брови. — Довели ее… до ужаса при взгляде… на ваших сотрудников…

— Мне не докладывали, что Людмила Ильинична беременна, — нахмурился он. — Но тем не менее, никто ее в управление не вызывал. Все опросы проводились в вашей квартире.

— Все… равно… Я видел ее… вчера… Она слова сказать… не может… Кха, кха, — от стольких предложений разом в горле пересохло и я закашлялся.

Берия тут же позвал медсестру и та дала мне попить. После этого показала на кувшин, объяснила, как меня поить, чтобы не захлебнулся, и ушла. После этого наш разговор продолжился.

— Я разберусь, как проходил опрос, — пообещал мне мужчина. — Но сейчас я хотел бы узнать, что вы помните о том дне. Если сможете, расскажите, кто был в курсе о вашей поездке. Может, вы делились этими сведениями с кем-то кроме ваших близких и тех, с кем работаете? Озвучьте, пожалуйста, весь список лиц, кто знал о вашем визите в редакцию. По нашим сведениям, покушение на вас было спланированным, и исполнитель знал заранее ваш маршрут и когда вы будете проезжать тот переулок.

Я расслабился и попытался вспомнить, кому говорил о поездке. Может, кто-то рядом был, когда я обсуждал ее с тем же Андреем? Через пять минут я с перерывами озвучил всех, кого вспомнил.

— Значит, — вдруг задумался Берия, — Алексей Михайлович заранее знал?

— Естественно… он же мой водитель… А что?

— Да тут одна мысль пришла, — пробормотал себе под нос Лаврентий Павлович, но озвучивать ничего не стал.

— Телефонисток опросите, — сказал я.

Мне вдруг вспомнилась такая вещь, как «прослушка». Есть ли она уже в этом мире? И если есть, сотрудников этой прослушки опрашивали? Или посчитали их «деталью механизма»? Вон, Берия меня сначала не понял, пришлось объяснить свою мысль. Тот тут же сделал пометку в свой блокнот, и уже потом все же поделился, как идет расследование.

Никак. Вот какой я пока могу сделать вывод. И это… удручает. А заодно наводит наводит на размышления, что нашим безопасникам остро не хватает технических средств. И бронирования машинам тоже побольше не помешало бы. Ах да, еще и ремень безопасности. Если бы он был и я был пристегнут, то не находился сейчас в таком состоянии. Головой я ударился из-за того, что вылетел в боковое окно. Да и то, как летал по салону, все же осталось в памяти. Надо исправлять. По поводу бронирования и ремней безопасности тоже поделился с Лаврентием Павловичем. Авось в следующей машине он появится.

Михалыча было жалко. Хороший мужик и погиб ни за что. Из-за меня. Но сил для самобичевания не было. Даже горевать особо не получалось. Вскоре после ухода Берии меня снова сморил сон. Организм требовал отдыха даже от обычного разговора.

* * *