Контролируемая авария

–Я не думал об этом, вообще не думал. Я был одержим лишь одной целью–покончить с собой, но я хотел сделать это особенным образом, чтобы меня запомнили, чтобы обо мне заговорили, чтобы я вошел в историю. Я устал быть обычным парнем, всего лишь лицом в толпе, я так и не стал лучшим и уже никогда не стану, но я еще мог превратить свою смерть в сенсацию мирового масштаба. Имя Урмаса Лахта должно было звучать из каждого утюга, этого я добивался. Ну что, ты убедилась, что я не заслуживаю жизни? Я был бы тебе крайне признателен, если бы ты позволила мне довершить начатое?

–Нет! – безапелляционно заявила я, тайно прикидывая, удастся ли мне воспользоваться простыней в качестве смирительной рубашки, и успею ли я связать Урмасу руки до того, как он разгадает содержание моего коварного замысла, – даже не надейся!

–Я все равно это сделаю, – с фанатичным упрямством сказал второй пилот и снова зашелся в кашле. На левом виске Урмаса угрожающе набухла фиолетовая пульсирующая вена, и я безвозвратно потеряла самоконтроль. Я обняла второго пилота за содрогающиеся плечи и не разнимала объятий до тех пор, пока тот не прекратил кашлять.

–Какой теперь в этом смысл, Урмас? – воззвала к логике я, -что бы ты с собой не сотворил, в глазах общественности ты так и останешься обычным парнем, трагически погибшим пилотом, чье имя никому не интересно. Если бы ты оставил «черный ящик», тогда да, но без самописца никто не узнает, что самолет разбил именно ты.

–Это уже не имеет значения, – зло усмехнулся Урмас, – я просто не хочу жить дальше. И уверен, что решение забрать с собой CVR было абсолютно правильным. Ты не обязана отвечать за мое преступление. Пусть меня считают мертвым, а эта катастрофа так и останется тайной века. Я прошу тебя, уходи отсюда! Поступай, как считаешь нужным: хочешь, расскажи всем, что ты жива, а не хочешь – выжди время, симулируй амнезию и начни новую жизнь в Европе. Я сделал всё, что мог для того, чтобы уберечь тебя от подозрений в причастности к крушению самолета. Если ты действительно любишь меня, Дора, не мешай мне умереть!

–Категорическое нет! – повторила я и опять попыталась взять второго пилота за руку. На этот раз Урмас не стал шарахаться от меня, как черт от ладана, и лишь негромко застонал, когда я коснулась его запястья.

– Как ты получил растяжение связок? – в большей мере по наитию спросила я, – когда это произошло?

–Перед самым столкновением с горой. Я услышал, как ты кричишь, что любишь меня, и во мне что-то надломилось, -глубоко шокировал меня второй пилот, – я хотел остановить снижение и выровнять самолет, но было уже слишком поздно, я не успел. А связки я повредил, когда в панике тянул за сайдстики.

ГЛАВА XVI

–То есть ты хочешь сказал, что в последний момент передумал? – с замиранием сердца уточнила я, машинально продолжая гладить опухшие запястья Урмаса.

–Я не знаю, – беспомощно вздохнул второй пилот, – наверняка я могу утверждать только одно: за пару минут до падения я пытался спасти тебя. Не себя, не экипаж, не пассажиров – тебя, потому что я вдруг понял, что лишь ты считаешь меня по-настоящему особенным, пусть даже на самом деле это вовсе не так.

–О, боже, Урмас! – непроизвольно всхлипнула я, -и зачем я, спрашивается, целый год ходила вокруг да около? Я люблю тебя с первого нашего совместного рейса, люблю с первого взгляда в твои глаза… Тебе, наверное, и в голову не приходило, как я ждала каждой нашей встречи, мне достаточно было твоей дежурной улыбки, чтобы потом весь день летать на крыльях. Но я так сильно боялась оказаться отвергнутой, так сильно сомневалась в себе, что у меня никогда не хватало смелости честно признаться тебе во всем. Ты не поверишь, но я почти решилась: думала, прилетим в Штутгарт, и на развороте я найду время поговорить с тобой начистоту, я даже к косметологу перед рейсом сходила. Но потом увидела на страничке Симоны фото новой машины… Она написала, что это подарок. Твой?

–Мой, -кивнул Урмас, – я очень старался ее вернуть, но она была непреклонна. Симона устала от меня, ее тоже можно понять. Она мечтала о свадьбе, о большой семье, строила планы на будущее, а все мои мысли занимал предстоящий ВЛЭК. Я жил от ВЛЭКа до ВЛЭКа, а всё, что было между, казалось мне чем-то незначительным и преходящим. Еще и эти сны!

–Какие сны? – я выпустила липкие, дрожащие руки Урмаса и успокаивающе провела ладонью по его спутанным волосам, – что тебе снилось?

–Я не помню, – хмуро признался второй пилот, – но Симона говорила, что почти каждую ночь она просыпалась от моего крика «Мы падаем!», причем я спал так крепко, что она долго не могла меня разбудить, а когда ей это все-таки удавалось, на меня было жутко смотреть.

–Вы поэтому расстались? – догадалась я, – она испугалась?