Контрольный выстрел

Аудиенция закончилась.

Вернувшийся в свой кабинет Мигель понял, что в бли­жайшее время следует ждать попытки уничтожения Лева­шова. Задавая вопрос, комиссар проверял реакцию началь­ника СПП, и слова его не успокоили.

— Каналья! — сказал вслух де Сильва, вызвав заме­шательство Оперативного инка, ждавшего хозяина с новой порцией информации и никакой вины за собой не чувст­вовавшего.

Глава восьмая ФАЭТОН-2

Ставр закончил цикл расчетов с головной болью — ра­ботал он на сверхтемпе, состязаясь с инком в скорости,— и полчаса приходил в себя, пока не сработал механизм экспресс-восстановления организма. Результат был неуте­шителен: метод «упаковки пространства», коим восполь­зовался Степан Погорилый, не позволял закапсулировать трехмерный континуум, зато давал возможность проникать в свернутые многомерные миры и «разворачивать» их в метрики более низких рангов. И все равно «развернуть» нагуаль Степан не мог, так как этот невидимый «коралл» действительно был «бесконечно простым» объектом. Или Абсолютно Мертвым Пространством, которое не имело из­мерений, кроме одного — бесконечной глубины энтропий­ной «ямы», что невозможно было представить наглядно.

— Мне казалось, что я умней,— произнес Ставр вслух, выходя из игрового поля оперативного инка.

«Мне тоже,— ответил Знаток с горечью.— Но ни один из моих коллег не дает рекомендаций по теме, а Умники ИВК и погранслужбы требуют допуск, которого у меня нет».

«У меня тоже,— в тон инку сказал Ставр.— Отдыхай». «А я?» — пискнул терафим, приклеившись к потолку комнаты кленовым листком.

«И ты. Хотя от тебя и так мало толку. Ты вон даже не можешь объяснить, каким образом учуял нагуаль в лесу».

Кленовый лист пожелтел, побурел, съежился и свалился на ворсистый ковер каплей янтаря.

«Я не уверен, но мне кажется, что в меня информа­цию... кто-то просто вложил».

«Вложил? — Ставр засмеялся.— Ну и фантазер ты, Фил».

«Да, вложил, записал,— упрямо повторил терафим.— Не помню, как это произошло, но запись появилась в памяти, будто была там всегда. Я проверил, оказалось — правда...»

«Хорошо, хорошо,— поспешил успокоить Панкратов свой квазиживой информблок,— верю. Жаль, ты не за­помнил, кто это сделал. Да и к нагуалю нас теперь на пушечный выстрел не подпустят».

Ставр лукавил, его и команду Мигеля еще пропускали к нагуалям в рамках программы исследований, но огра­ничений по манипулированию приборами и щупами ста­новилось все больше. Приближался момент, когда ФАГ посредством контролируемых им руководителей вообще со­бирался запретить изучение нагуалей «во. избежание ка­тастроф и непредвиденных последствий». Заявление же те­рафима о появлении записи в памяти наводило на мысль, что сделал это Габриэль Грехов, знавший линию судьбы Ставра Панкратова.

«Сводку по треку ОБ»,— приказал Ставр инку, и пока принимал душ, приводил себя в порядок, завтракал,— слу­шал бестелесный шепот оперативного компа, перечисляю­щего происходящие в мире события.

Самыми впечатляющими новостями были сообщения о попытках тартариан и чужан ограничить рост нагуалей и о появлении в Солнечной системе, возле открытых нагу­аль-скоплений, лемоидов и горынычей. Как и в других районах Галактики, эти объекты не обращали внимания на возню людей возле нагуалей и занимались своими, не­понятными для непосвященных, делами.

Ставр полюбовался на видеокартинку одного из горы­нычей, хищно кружившего вокруг Большого Ничто за ор­битой Урана, и еще раз просмотрел запись штурма нагуаля на Тартаре.

«Горный» массив, на котором, как раковая опухоль, рос нагуаль, кипел, сверкал, дымился и сотрясался. Впе­чатление было такое, что заговорил вулкан. Но это был лишь эффект взаимодействия континуума Тартара с рас­тущим нагуалем: мир тартариан распадался, испарялся, превращался в потоки излучений разной природы и плот­ности, и паутины-стабилизаторы не справлялись с защитой своего мира от чудовищной «опухоли».

К попытке ограничения роста тартариане, видимо, го­товились давно, потому что собрали вокруг нагуаля всю свою «технику»: полки паутин, отряды любопытников, грозные кресты гравистрелков, дымчатые шары из мелких обломков своей материи и недавно появившиеся в поле зрения наблюдателей «обелиски» — остроконечные пира­миды длиной в две-три сотни метров. Функции этих пи­рамид были доселе неизвестны.

Атаку на невидимую «опухоль» начали паутины. Из­редка натыкаясь.на шипы-отростки, распарывающие пау­тинные вуали, они закрыли нагуаль со всех сторон, зада­вили дымы и вспышки на всем плато, превратив его в огромное, сверкающее белизной снежное поле с таким же искрящимся белым куполом над «кратером» нагуаля, в котором остались открытыми темные окна с невидимыми шипами.