Контрразведчик

– Первое – это на складе бумагу смотреть, она специфическая, из хлопка производится, не в каждой типографии в наличии есть. И краска. Посмотрите – здесь используется пять оттенков трех цветов.

– За помощь большое спасибо.

Матвей у себя в отделе собрал всех сотрудников. По телефонному справочнику выбрал все типографии, распределил. Каждому вручил по купюре разных номиналов, объяснил, что искать на складах. В случае обнаружения всех сразу задерживать, никому не давать телефонировать, чтобы не успели предупредить сообщников. Момент важный, надо арестовать всех причастных к преступлению.

Себе оставил самое сложное. Надо попробовать найти мужчину, бросившего чемоданчик с фальшивками. Через железнодорожные пути, рискуя угодить под поезд, ходят местные, которым лень идти в обход, но безопасной дорогой. Стало быть, кто-то его знает и, если толково описать, может подсказать – кто такой? Или живет или работает недалеко от станции. Для начала взял телефонный справочник, разложил на столе карту города. Матвей его неплохо знал, но все же решил подстраховаться. Карта, правда, еще царских времен, издания 1913 года, ей десять лет. Названия многих улиц большевики изменили. Тот же Невский проспект стал проспектом 25 октября. А площадь Восстания, на которой Московский вокзал, была до 1918 года Знаменской площадью, а вокзал Николаевским именовался.

Судя по телефонному справочнику, недалеко от вокзала три типографии. На листке бумаги адреса написал. А ну как повезет? И человек с фальшивыми купюрами шел из типографии?

Первая из намеченных типографий располагалась на Гончарной. Матвей для посещения оделся в полувоенный френч и короткую тужурку. Конечно, красного банта на лацкане не было, как и деревянной кобуры «маузера» на ремешке. Но свою роль одеяние сыграло. Только вошел в здание, как вахтер вскочил с табурета.

– Вам к кому, товарищ?

– К директору, – солидно ответил Матвей.

– Проходите, директор у себя. Второй этаж.

Показывать купюры директору Матвей не стал. Если типография замешана, быстро уничтожат улики и на время затихарятся. Предъявил удостоверение. Директор, сначала имевший величественный вид, вдруг утратил лоск.

– Чем могу?

ПетроЧК по пустячному поводу визитов не наносит.

– Мне надо осмотреть склады с бумагой и краской. Скажу по секрету… – Тут Матвей, как актер, понизил голос, чтобы директор проникся доверием, которое оказывают ему органы. – Отпечатаны листовки провокационного характера. А еще игральные карты с обнаженными девицами.

– Нет-нет, – замахал директор руками. – У нас такого не может быть!

– Все так говорят. Пройдемте!

В голос железо подпустил, твердость. Склад оказался в подвале. Строение старое, в подвале стены метровой толщины, своды арками. Бумаги, подобной купюрам, не нашлось, только газетная, с желтизной. И краски трех цветов – красная, черная и белая.

– А скажите, нет ли у вас такого сотрудника?

И, как мог подробнее, дал описание мужчины, которое привел милиционер.

– Нет, у нас всего десять человек на производстве, все люди зрелого возраста. Кто хромой, кто вес большой имеет. Ни один под писание не подходит.

– Спасибо, вы помогли органам.

Упоминание об органах всегда производит впечатление.

Глава 10 АНАРХИСТ

И во второй типографии ничего подозрительного. Да и не типография, а мелкое недоразумение. Один печатный станок, небольшой, малой производительности, выпускают малотиражные газеты по заказу заводских партийных комитетов. И краска на складе одна – черная.

А третья принесла удачу. Матвей даже не успел ее осмотреть. Метров двадцать до входа оставалось, как из дверей вышел мужчина. По описанию одежды, походки – вполне подходил. А лицо милиционер не видел. Интуиция сработала – похож. И решил проследить. Мужчина на тротуар с крыльца сошел, повернул направо, к площади Восстания. Матвей немного приотстал, посожалел, что кожанку надел. Лучше бы плащ или суконную куртку, так был бы неприметнее. Все же мужчина явно нечист делами, потому как несколько раз перепроверялся. Перед тем как свернуть за угол, оборачивался, осматривал прохожих. Матвей в спину мужчине не смотрел, многие люди чувствуют на себе взгляд.

Потом Матвей перешел на другую сторону переулка, кепку снял, в портфель сунул. Мужчина зашел в здание. Матвей подошел, прочитал вывеску. По большевистскому обыкновению – с сокращениями. Вошел в парадное, за дверью вахтер. Вскочил со стула.

– Товарищ! Вы к кому! Пропуск!

Матвей показал удостоверение.

– Сейчас мужчина к вам заходил. Вы его знаете?

– А как же! Сотрудник наш, Самохвалов фамилия.

– Он кем работает?

– Заместитель начальника отдела.

– Хм. Адрес?

– Сейчас посмотрю.

Вахтер достал из ящика стола замусоленную тетрадь, полистал. Ткнул заскорузлым пальцем.

– Вот. Улица Красной конницы, дом восемнадцать.

Матвей наморщил лоб. Многие улицы большевики переименовали в период с 1920 по 1923 год, причем не одну-две, а до полусотни и дальше продолжали. Так Гороховую, одну из центральных улиц, переименовали в улицу Дзержинского в 1927 году. А Каменноостровский проспект в Кировский в 1934 году, после убийства С. М. Кирова.