Контрразведчик

Матвей уселся на место задержанного Парамонова. Вот где брал керосин поджигатель. И теперь не отвертится. Жаль только, слова информатора использовать нельзя даже в суде. Иначе через присутствующих в зале станет известно. С информатором могут не общаться, а хуже всего – в темной подворотне камнем голову пробить, либо ножом в спину ударить. Без информаторов ни царской жандармерии работать затруднительно, ни большевистской ЧК, ни советской милиции. И ничего нового не придумано в сыскном деле, разве только в начале века стали использовать дактилоскопию (снятие отпечатков пальцев) и фотографию преступников. Но важнейшая часть – информаторы. Для повышения самооценки их называли секретными сотрудниками, как при советской власти, либо агентами, платили небольшую зарплату или разовые выплаты. Но суть оставалась – доносчики. Многие тайные сообщества, как политические, так и уголовные банды без них раскрыть было бы затруднительно. И все же Матвей их не уважал. Сказано же в Библии – единожды предав, кто тебе поверит?

Председатель артели писал бумагу старательно и долго, выводя каждую букву. Видно было, для него это занятие редкое, привычнее напильник или ножовка. Матвей написанное прочитал, убрал в портфель. Не так давно обзавелся кожаным портфелем по моде тех лет. У нарождающейся советской бюрократии появились привычки, своеобразный внешний вид – полувоенный френч, сапоги, фуражка с околышем и портфель. И даже сленг своеобразный, казенно-формальный.

О задержании подозреваемого в поджоге Матвей доложил начальству, получив одобрение.

– Можешь поощрить подчиненных, участвовавших в розыске, пиши представление и получи на складе отрезы из габардина, по два метра на награжденного.

Из материала можно сшить костюм либо френч. Но костюм сподручнее, в нем сотрудник ЧК вполне сойдет за штатского, не будет привлекать внимание.

Арестованного и следственное дело передали в следственный отдел, хотя Матвей лично бы расстрелял поджигателя. Уничтожать хлеб, когда в стране голод, это не борьба с режимом, а борьба с народом. Впрочем, как позже узнал Матвей, суд в самом деле приговорил Парамонова к высшей мере социальной защиты – расстрелу.

Матвей с подчиненным сотрудником отрезы в хозяйственном управлении успел получить, а вручить сразу не получилось. Звонок от дежурного спутал все планы.

– С Московского вокзала дежурный телефонировал, просил подъехать.

– Буду.

Матвей взял с собой Славина, молодого парня, направленного партией на службу в ЧК. Ранее вокзал назывался Николаевским. С приходом большевиков его переименовали. Все упоминания о царях новая власть старалась уничтожить. Начали с памятников, потом переименовывали улицы, площади, мосты, вокзалы.

Сразу прошли в отделение рабоче-крестьянской милиции на транспорте, предъявили удостоверения.

– Тут такое дело, – начал дежурный. – Наш сотрудник Беспалов заметил на путях человека с чемоданчиком. Если бы человек в железнодорожной форме был, то дело привычное. Поездные бригады на смену приходят в любое время дня и ночи. А то гражданин в цивильном, да еще завидев нашего сотрудника, попытался скрыться, пролез под вагон и стал пути перебегать. Наш сотрудник приказал ему остановиться, побежал за ним, да неудачно. Упал, подвернул ногу. Сейчас он в здравпункте вокзала, его доктор осматривает.

– Так в чем проблема, почему нам телефонировали?

Ну, упустил милиционер гражданина, да еще ногу подвернул, это его проблемы.

– А вот!

Дежурный поднял и водрузил на стол небольшой деревянный чемоданчик. Обычно такие используют поездные бригады – машинисты, кочегары, кондукторы. Дежурный расстегнул замочек, откинул крышку. Ни Матвей, ни Славин не смогли сдержать возгласов удивления. Чемоданчик был полон денег. Причем явно не бывших в обращении, все купюры новые, не захватанные пальцами, не помятые. Неизвестный сбросил чемодан, как улику. И если бы не травма милиционера, тот бы его задержал.

– Деньги считали?

– Никак нет.

– Берите свидетелей, два человека, обязательно лиц незаинтересованных, считайте, пишите протокол. А я побеседую с Беспаловым. Где здравпункт?

– Налево от дежурной части, там вывеска есть.

Милиционер лежал на кушетке, фельдшер бинтовал ему ногу. Беспалов при виде Матвея дернулся встать.

– Лежите.

И к фельдшеру:

– Что у него?

– Предполагаю перелом. Надо везти в больницу, к доктору.

– Я задержу его на несколько минут.

Матвей опросил милиционера – как выглядел незнакомец, откуда шел? И почему милиционер не сделал предупредительный выстрел вверх, чтобы задержать мужчину.

– Кто знал, что у него в чемодане? Мало ли – сокращал человек путь, бывает.

– Лицо видели?

– Далеко, черт не разобрать. По походке – молодой, не старше тридцати. Среднего роста и телосложения, двигается быстро.

– М-да.

По таким приметам найти невозможно. И отпечатки пальцев с чемодана не взять, за него уже держались и Беспалов и дежурный.