Контрразведчик Ивана Грозного

– Вставай, Пантелей, не то свои старые колени совсем застудишь! – рассмеялся Николай. – Чай, уже осень на дворе!

Слуга поспешно вскочил, но не переставал кланяться. Он хотел уже закрывать ворота, но тут послышались перестук лошадиных копыт и грохот колес. Николай выглянул за ворота. Он узнал коней и коляску крестного. Тот ехал в ней всей семьей и важно глядел по сторонам. Простой люд уважительно снимал шапки и низко кланялся боярину. Как-никак, а судья Земского приказа и фактический правитель Москвы. Коляска подкатила к воротам. Алексей Никифорович первый степенно сошел с нее, а Николай вышел ему навстречу. Крестный сразу и не поверил своим глазам. Даже как-то вначале растерялся, но тут же пришел в себя. Сам бросился к Николаю и закричал на всю улицу:

– Радуйтесь, люди! Мой крестник из Англии вернулся!

Крестный радостно обхватил Николая. Сжимал в своих объятиях. Отстранял его на расстояние вытянутых рук. Восхищенно разглядывал его, а затем снова прижал к себе и троекратно расцеловал. Весь люд, проходящий мимо его дома, дружно поздравлял главу города с двойным праздником.

– Ну, пошли в дом! Расскажешь, крестичек ты мой дорогой, как тебе жилось за холодным морем, что сумел полезного сделать за это время? Как люди там живут? – безостановочно говорил Алексей Никифорович, одновременно радостно похлопывая Николая по плечу. – Ну, давай-давай, проходи, не стой у порога. Прислуга уже, поди, стол успела собрать. Сегодня же праздник великий – Рождество Пресвятой Богородицы!

Крестный повернулся к Успенскому собору, трижды перекрестился и низко поклонился. Он благодарил Пресвятую Матерь за благополучное возвращение крестника домой. Одновременно он гордился своим будущим зятем. Хоть тот и молод был, но заслуги перед Отечеством и царем уже имел немалые. Даже перстнем с драгоценным камнем одарен самим Иваном Васильевичем, и это, по мнению крестного, было лишь только началом славного пути его крестника. Но больше всех, причем именно самому факту возвращения Николая, радовалась Марфа. Она всеми силами старалась себя сдерживать и не показывать свою взволнованность, но от нахлынувших чувств ее глаза излучали счастье такой силы, что солнце, казалось, уступало ей и в яркости, и тепле. Николай почувствовал на себе чей-то настойчивый взгляд и обернулся. Марфа тут же потупила взгляд, а Николай так и застыл, глядя на ее лицо. Девушка действительно похорошела за тот год, который он провел вдали от нее. Алексей Никифорович только что торопил Николая в дом, но заметив, как тот глядит на его дочь, довольно усмехнулся и подмигнул жене. Та в это время стояла на пороге дома и внимательно наблюдала за молодыми.

– А что, Евдокия Порфирьевна, добрая у нас с тобой пара подобралась? Пора и женить их!

– Вот и я так думаю, Алексей Никифорович! Пора уж!

Глава 8 Царь и князь

В честь большого церковного праздника и возвращения крестника Алексей Никифорович закатил торжество, пригласив на него множество знатного люда. Рассказ Николая о его жизни в Англии и Ирландии, встрече с медведем, морских боях и посольских караванах занял несколько часов. Его многократно переспрашивали, удивленно ахали и охали, да просили рассказать еще что-нибудь про жизнь в заморских землях, про их обычаи и про их англицкую королеву. Между делом гости ели всякие угощения, от которых просто ломился стол боярина Остафьева. Здесь была и всяческая белорыбица, и жареные молодые фазаны, и фаршированные молочные поросята, не говоря о различных кашах, всевозможных пирогах да разнообразной закуси. Наливали не только медовуху, сбитень, но и фряжские виноградные вина. Их привезли друг хозяина дома, глава посольского приказа, да еще и думский дьяк Андрей Яковлевич. Он сидел по левую руку от хозяина дома, а по правую от него – Николай Бельский. Алексей Никифорович намеренно посадил Марфу прямо напротив своего крестника. За год, пока Николай улаживал государственные дела в холодном и туманном Альбионе, девушка из угловатого подростка превратилась в ладную стройную девицу. Она так похорошела, что теперь Николай даже против своей воли часто останавливал на ней взгляд. Ее огненно-золотые волосы были собраны в тугую длинную косу и лежали поверх высокой груди. В лучах солнца, проникающих сквозь многочисленные окна огромной светлой гостевой, они будто бы полыхали огнем, одновременно переливаясь всеми цветами радуги. Марфа лишь изредка, тайком поднимала свой большие зеленые глаза и будто бы ненароком посматривала на Николая, а когда их взгляды встречались, то у обоих щеки вспыхивали легким румянцем. Острый глаз Алексея Никифоровича не упускал эти короткие моменты. Он лишь усмехался в густую рыжую бороду, да слегка подталкивал своего друга локтем и указывал взглядом на ладную пару. Крестный был весьма доволен своим выбором. Все шло так, как он и задумал. Скоро Покров, но успеть со свадьбой еще вполне возможно. Люди его поймут. Жених был в долгой дороге, только что вернулся – оттого и естественная поспешность. Хозяин дома подмигнул жене и как бы невзначай воскликнул: