Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает

Обрушив эту мощь на противника, войска двух наших фронтов быстрым его разгромом, причем с наименьшими потерями для себя, должны были обеспечить выход на подступы к Берлину и освобождение Польши.

Свои удары 1-й Украинский и 1-й Белорусский фронты обязывались нанести южнее и севернее (соответственно) Домбровско-Сельского промышленного района, чтобы спасти его жизненную важность для Польши.

У 1-го Украинского фронта самым мощным из всех плацдармов на Висле был Сандомирский, завоеванный в июле – августе 1944 года в жесточайших боях. Завершились они отражением многократных контрударов противника, завоеванием города Сандомир и расширением плацдарма до 75 км по фронту и до 60 км в глубину. Это давало возможность разместить здесь довольно солидные силы.

Планируя главный удар и прорыв обороны противника шириной до 40 км. с Сандомирского плацдарма в общем направлении на Бреслау (Вроцлав), через Радомско и Ченстохов, а частью сил – через Краков, 1-й Украинский фронт сосредоточил здесь основные подготовительные мероприятия. Плацдарм заранее был заполнен, можно сказать, забит войсками. Сюда же, под Сандомир, в ноябре 1944 года прибыла и влилась в состав 52-й армии генерал-полковника К. А. Коротеева наша 294-я стрелковая Черкасская дивизия.

Массированное сосредоточение наших войск на Сандомирском плацдарме не было и не могло быть тайной для противника. Поэтому, предвидя жесточайшее сопротивление противника, маршал И. С. Конев решил прорвать его оборону на широком фронте, обеспечив силу нашего первоначального удара максимальной, гарантирующей стремительное преодоление обороны уже в первый день, чтобы сразу избежать возможности двустороннего фланкирования вражеским огнем и нашей ударной группировки, и тех соединений, которые потом будут вводиться для развития успеха. Гениальность такого предвидения маршала И. С. Конева полностью оправдалась.

Прежде чем выдвинуться на Сандомирский плацдарм, 294-я стрелковая дивизия во Владимир-Волынском районе Волынской области, получив крупное пополнение для полного доукомплектования, в течение почти двух месяцев проводила широко развернутую программу его обучения по всем видам родов войск и их совместные полевые учения, приближенные к боевой обстановке.

Руководство отдела контрразведки «Смерш» дивизии и весь оперсостав неутомимо работали в войсках: читали лекции о бдительности, знакомились с каждым из вновь прибывшего пополнения, изучали его через имевшийся свой негласный аппарат и осведомленность командного состава, пополняли его множеством новых вербовок осведомителей, агентов и резидентов, создавая надежное обеспечение безопасности и боеготовности оперативно обслуживаемых частей и подразделений дивизии. Майор И. Р. Виленский и капитан В. И. Иванов, в основном на местах у оперсостава, осуществляли контроль за эффективностью работы, утверждали проведенные вербовки и планы мероприятий, подлежащих дальнейшему осуществлению.

У объектовых оперработников побывал и старший следователь Ю. И. Смирнов, проводя дополнительную юридическую их подготовку, уделяя особое внимание строгому соблюдению процессуальных норм при документировании задержаний и осуществлении первичных допросов.

В секретариат отдела от оперсостава поступали пачками документы, требовавшие своевременной регистрации, снятия точных копий для приобщения к соответствующим делам оперучета или литерным делам, оформления личных и рабочих дел на вновь поступивших негласных источников. Оформленные установленным порядком совершенно секретные личные дела на них почтовыми посылками отправлялись в Центральный архив в Москву. Трудиться нам с Вероникой приходилось день и ночь. Как-то Вероника заявила: «Вдвоем нам, Васенька, не справиться. Надо делать писарчука». Видя, что мною это не воспринято как намек в свою сторону, она над своей шуткой заразительно рассмеялась.

По близости от размещения отдела проживал священник грекокатолической церкви, у которого разместили меня на квартире, чтобы при необходимости (прежде всего, в случае поступления срочной шифртелеграммы) можно быстро вызвать на работу.

Молодой, лет 35, внешне величественный, красивый шатен, с пышной черной бородой, с такими же яркими и веселыми глазами, «его преподобие» – батюшка оказался исключительно доброжелательным, по-христиански милосердным и гостеприимным. Детей у него с любимой, смазливой матушкой не было. В своей квартире они отвели мне отдельную комнату. Утром, как только я успел встать, батюшка подавал команду: «Матушка, наш лейтенант проснулся, жарь яичницу!», Вечером они поджидали меня с работы и милая, хлопотливая матушка угощала нас чаем с ее прекрасными домашними булочками с маком, чтобы спокойно спалось ночью.