Контрреволюция и бунт (ЛП)

Господство этой демократии все еще оставляет место для создания автономных местных баз. Растущие научно-технические требования к производству и контролю превращают университеты в такую базу: сначала для самой системы, как учебные заведения для ее кадров, но также, на тех же основаниях, школы для обучения будущих контркадров. По-прежнему необходимо бороться с комплексом политической неполноценности, широко распространенным среди студенческого движения: представление о том, что студенты являются «всего лишь» интеллектуалами, привилегированной «элитой» и, следовательно, подчиненной силой, которая может стать эффективным только в том случае, если она откажется от своей собственной позиции. Это понятие оскорбительно для тех, кто пожертвовал своими жизнями, кто продолжает рисковать этими жизнями в каждой демонстрации против властей предержащих. Если в странах Третьего мира студенты действительно являются революционным авангардом, если они тысячами стали жертвами террора, то их роль в борьбе за освобождение указывает на особенность готовящейся глобальной революции, а именно на решающую силу радикального сознания. В странах Третьего мира, воинствующие студенты прямо выражают восстание народа; в развитых капиталистических странах, где у них (пока) нет этой авангардистской функции, их привилегированное положение позволяет (и обязывает) их развивать такое сознание в теории и на практике на их собственной базе — базе отправления для более масштабной борьбы. Захваченное своим фетишизмом труда, студенческое движение все еще неохотно (если не просто отказывается) «признать», что в кампусах у него есть своя собственная база в самой инфраструктуре. Более того, эта база простирается от университетских городков до экономических и политические институты, где нужен «образованный труд». Безусловно, в этих учреждениях более высокопоставленные кадры будут привержены им, станут частью иерархии. Но их ухудшающееся положение и шансы ослабят эту приверженность и обострят конфликт внутри их образования между возможностями освобождения и фактическим рабством науки и техники. Однако решение этого конфликта никогда не будет результатом внутреннего развития науки: новая научная революция будет частью социальной революции.