Контрреволюция и бунт (ЛП)

Заблуждения, окружающие понятие революционной литературы, все еще усугубляются в условиях сегодняшней культурной революции. Антиинтеллектуализм, свирепствующий в Новых левых, поддерживает спрос на литературу рабочего класса, которая выражает реальные интересы и «эмоции» рабочего. Например: «Левых интеллектуалов» обвиняют в их «революционной эстетике», а «определенную группу талмудистов» обвиняют в том, что они больше «разбираются во многих оттенках и нюансах слова, чем в участии в революционном процессе». Архаичный антиинтеллектуализм питает отвращение к идее, что первое может быть существенной частью второго, частью того перевода мира на новый язык, который может передавать радикально новые требования освобождения.

Такие представители пролетарской идеологии критикуют культурную революцию как «поездку среднего класса». Обывательский ум находится в самом лучшем состоянии, когда он провозглашает, что эта революция «станет значимой» только «когда он начнет понимать очень реальное культурное значение, которое, например, имеет стиральная машина для семьи рабочего класса с маленькими детьми в подгузниках». И обывательский разум требует, чтобы «деятели этой революции... настроились на эмоции этой семьи в тот день, когда после месяцев споров и планирования будет доставлена стиральная машина... 

Это требование реакционно не только с художественной, но и с политической точки зрения. Регрессивными являются не эмоции семьи рабочего класса, а идея превратить их в стандарт для подлинной радикальной и социалистической литературы: то, что провозглашается фокусом революционной новой культуры, на самом деле является приспособлением к устоявшейся.

Безусловно, культурная революция должна признать и разрушить эту атмосферу дома рабочего класса, но это не будет сделано путем «настройки» на эмоции, вызванные доставкой стиральной машины. Напротив, такое сочувствие увековечивает господствующую «атмосферу».