Контрреволюция

«В помощь» председателям судов при отборе кандидатов были выделены ресурсы российских спецслужб, которые таким образом получили возможность влиять на позиции судей. После прохождения судебной реформы 2001 г. через парламент в практику вошло неформальное согласование всех кандидатов (как на стадии первичного назначения на три года, так и при повторном назначении) на должность судьи российскими спецслужбами, которые стали проводить детальное изучение всех сторон их жизни, включая политические взгляды и предпочтения. Кроме пакета документов, кандидатам теперь необходимо получить целый ряд справок из прокуратуры, полиции, службы безопасности и других правоохранительных органов и таким образом пройти процедуру неофициального одобрения своей кандидатуры, прежде чем получить назначение. Плохие взаимоотношения с силовиками могут легко помешать кандидату. Именно на основании таких справок принимается решение о назначении на должность судьи.

Под контроль Кремля

Взяв курс на построение вертикали власти, Кремль не мог допустить, чтобы его решения оспаривались и тем более отменялись кем-то. Предложенный набор шагов был сформулирован таким образом, что независимая позиция судьи и его попытки справедливого разбирательства ставили его под удар административной вертикали, которая стала главным союзником Кремля в борьбе с независимостью судей.

Чтобы Кремль мог получить полный контроль над судьями, в закон была введена норма о решающем голосе президентской администрации в назначении судей. По предложению президента Путина были изменены правила формирования ККС: если раньше в их состав могли входить только судьи, то согласно внесенным поправкам одна треть мест отныне отдавалась представителям общественности, как правило, региональным чиновникам, а одно место в каждой ККС закреплялось за представителем президента. Последнее решение фактически отдавало президентской администрации контроль за принятием решений внутри ККС – все российские судьи хорошо знали, что их карьера зависит от Кремля, и мало кто из них был готов вступать в спор с представителями президента.

И в старой редакции закона решение о назначении судей на должность являлось одним из полномочий президента, который принимал свое решение на основании представления руководителя высшего суда. Однако отказ президента назначить предложенного кандидата должен был мотивироваться, а квалификационная коллегия судей имела право повторного внесения кандидата. Теперь отказ президента становился окончательным, он не должен был мотивироваться[211], и, самое главное, закон не установил никаких оснований для отрицательного решения президента. То есть решение о назначении судей в России стало ничем не ограниченной функцией президента или, вернее, его администрации, для которой также не было установлено никаких четких норм и критериев, а также сроков для рассмотрения представленных кандидатур, которые могли рассматриваться годами.

Неприкосновенных нет!

Серьезные изменения были предложены и в отношении неприкосновенности судей. Неприкосновенность судьи не означает его безнаказанности. Судей во всех странах можно преследовать за нарушение закона, но вина судьи всегда подлежит доказыванию в особом порядке. По закону «О статусе судей» 1992 г. только генеральный прокурор мог возбудить против судьи уголовное дело, если получал на это согласие органов судейского сообщества (ККС), избранных самими судьями и состоящих из одних судей (при этом председатели судов не могли входить в органы судейского сообщества). Квалификационные коллегии решали, есть ли у генерального прокурора достаточные основания утверждать, что в действиях судьи присутствуют признаки преступления. Однако эта хорошая теоретическая норма закона работала плохо.

Зампред КС в отставке Тамара Морщакова так описывала сложившуюся ситуацию: «У судейского сообщества была только одна задача – ответить на вопрос, не является ли возбуждаемое преследование способом повлиять на судью, на его будущие решения или наказать судью за вынесенное решение.

Если эти обстоятельства не просматривались, а в действиях судьи действительно содержались признаки состава преступления, орган судейского сообщества не имел права отказать в возбуждении уголовного дела. Но органы судейского сообщества повели себя не лучшим образом. Они решили, что их задача – не давать своих в обиду»[212]. Такой же позиции придерживается и зампред Верховного суда в отставке Виктор Жуйков[213].