Контрреволюция

Хотя при введении этих ограничений Кремль говорил о необходимости предотвращения проникновения криминала во власть, все понимали, что закон носил адресный характер: под его действие попадали Михаил Ходорковский и его партнеры, осужденные по делу ЮКОСа, а также российские политические эмигранты, которые находили убежище в других странах. Чуть позднее под это ограничение попали Алексей Навальный, Сергей Удальцов.

Точно так же адресными стали ограничения, стремительно введенные весной 2013 г., ограничившие права россиян, имеющих банковские счета в иностранных банках или «пользующихся иностранными финансовыми инструментами»[331]. К кандидатам в депутаты были предъявлены сверхжесткие требования по предоставлению финансовых документов, связанных с наличием у них активов за границей (ценных бумаг, недвижимости, транспортных средств). Они должны предоставлять сведения о своих иностранных активах, а также об источниках средств, за счет которых эти активы приобретались, по каждой сделке, связанной с приобретением земельного участка, другой недвижимости, транспортного средства, ценных бумаг. Очевидной жертвой этого закона стал Михаил Прохоров, который в 2012 г. получил в Москве более 20 % голосов на президентских выборах и собирался выдвинуть свою кандидатуру на выборах мэра Москвы в сентябре 2013 г. Когда он попытался получить разъяснения Центризбиркома о порядке исполнения требований нового закона, получил ответ, в котором говорилось, что «мы будем вырабатывать правила применения этого закона по мере его применения»[332]. Одним словом, закон что дышло…

И тут…

Изгнание Прохорова из «Правого дела» лишило эту партию каких-либо шансов на успешное выступление на выборах, хотя благодаря миллиардеру партийный кошелек был самым большим в России. Не было шансов преодолеть 7 %-ный барьер для прохождения в Думу еще у двух партий («Яблоко» и «Патриоты России»). Более того, незадолго до начала предвыборной кампании Кремль лишил лидера «Справедливой России» Сергея Миронова должности председателя Совета Федерации – Законодательное собрание Петербурга, чьим представителем он являлся, неожиданно отозвало его из верхней палаты парламента. Казалось, все было подготовлено для очередного триумфа «Единой России» и ничто не могло помешать Кремлю сохранить полный контроль над Государственной думой.

Однако в плавный ход политического процесса вмешался Владимир Путин. Хотя до президентских выборов 2012 г. оставалось еще семь месяцев, а до истечения президентских полномочий Дмитрия Медведева – девять месяцев, 24 сентября 2011 г. Владимир Путин на съезде «Единой России», который должен был утвердить партийный список для участия в парламентских выборах, объявил о проведении политической «рокировки», заявив, что он намерен вернуться в Кремль. Точнее говоря, Путин заставил сделать это Медведева, сообщившего, кроме того, что он перейдет в кресло премьер-министра.

Очевидно, Кремль рассчитывал на то, что личная популярность Путина поддержит позиции «Единой России» на выборах[333]. Это было важно: как видно из графика 6.3, начиная с 2009 г. под воздействием ухудшающейся экономической ситуации электоральный рейтинг кремлевской партии неуклонно снижался, возникала реальная угроза того, что она потеряет большинство в Думе. Однако замысел Кремля не сработал, случилось прямо противоположное: «закулисные» договоренности тандема о разделе власти были крайне негативно восприняты активной частью российского населения. Избиратели посчитали, что, приняв решение о «рокировке», Путин и Медведев лишили их выбора. К «Единой России» приклеилось запущенное Алексеем Навальным выражение «партия жуликов и воров». Но как оказалось, у российских избирателей было крайне мало возможностей повлиять на ситуацию: список политических партий, допущенных до выборов в Думу, был ограничен, и в нем отсутствовали политики, выдвигавшие альтернативы политическому курсу Кремля. Хотя никто из политиков не работал над объединением протестного электората; более того, избирателям были предложены несколько вариантов поведения, которые на самом деле размывали протест, постепенно в активном слое общества сформировалась доминирующая позиция: принять участие в выборах и проголосовать за любую партию, кроме «Единой России».

Фальсификации с голосами избирателей приобрели фантастический размах. Сотни наблюдателей на участках фиксировали нарушения закона. По оценкам Сергея Шпилькина, на этот раз «Единая Россия» получила более 15 млн дополнительных голосов (график 6.5), но даже это не спасло ее от формального поражения – согласно официальным данным, партия власти получила менее половины голосов избирателей (49,32 %). Это привело к тому, что количество депутатов от «Единой России» в Думе сократилось, но тем не менее Кремль сохранил контроль за абсолютным большинством мест в нижней палате парламента (238 из 450).