Контртеррор

– Ваше императорское величество, раз уж остались одни, может быть, перейдем на родственное обращение? Не против, Ники?! – кайзер мило улыбнулся, усаживаясь поудобнее в кресле.

– Не против, Вилли. И я благодарен за приход твоей эскадры, – император внимательно посмотрел на кайзера.

– Думаешь, зачем я это сделал? – не дожидаясь ответа, Вильгельм продолжил: – Понимаешь, Ники, мир стоит на пороге новых революционных потрясений, которые могут привести к всеобщему развалу и снести монархии Европы. Германия традиционно являлась союзником России. И я считаю, что две монархические страны должны объединиться между собой, чтобы составить одно плотное ядро и защищать свое существование! Разве это не прямое безумие, когда вместо этого монархическая Россия через голову монархической же Германии ищет опору в революционной республиканской Франции и вместе с нею идет против своего естественного и исторического друга?! Почему бы нам вновь не возродить «Союз трех императоров»?!

– И что это даст Российской империи? – усмехнулся Николай.

– А что ей дает союз с Францией?! Только то, что русским солдатам придется умирать за чужие интересы?! – усы Вильгельма будто бы распушились сами собой. – Твоя страна, Ники, всё больше и больше становится колонией Франции, да и Англии тоже. Англичане, французы, американцы, те же бельгийцы главным образом качают из России сырье, им принадлежат в основном добывающие предприятия: угольные шахты, нефтепромыслы, золотодобывающие прииски. Они инвестируют по капельке, ровно столько, сколько им необходимо, чтобы соблюсти собственную выгоду. А всю прибыль вывозят из России, предварительно обменяв бумажки на золото. Так что из России безвозвратно утекают тонны золота.

Николай вскинулся, пытаясь что-то сказать, но кайзер остановил его движением руки.

– Не обижайся, Ники, но со стороны это видно. Для примера, все займы французских банков имеют целевое направление. Это либо погашение процентов по старым займам за счет новых, либо строительство предприятий добывающей промышленности с отчислением процента прибыли банкам, производившим заем, либо строительство стратегических железных дорог в направлении Германии и Австро-Венгрии под управлением французских офицеров, – Вильгельм потер свою больную руку. – Сам понимаешь, последнее обстоятельство не привносит стабильность и спокойствие в наши взаимоотношения. Да и Франц Иосиф беспокоится.

– Вилли, разве не твой великий канцлер Бисмарк издал указ, запрещающий правительственным учреждениям размещать средства в русских ценных бумагах, а Рейхсбанку принимать эти бумаги в залог. А кто поднял таможенные пошлины на ввозимое из России зерно?!

– Ники, и великие люди совершают ошибки. Хотя ты знаешь, как я его не любил и сделал всё, чтобы как можно быстрее отправить в отставку. Но его наследство до сих пор со мной. На многих высоких постах в рейхе продолжают находиться люди покойного Бисмарка. Он мне будто бы и из могилы через них мешает, – раздраженно произнес кайзер. – Но одно дело, таможенные тарифы, а другое – военные планы войны с моей страной и Австро-Венгрией. Насколько мне известно, такие планы были еще двадцать лет назад разработаны в Главном штабе. Или не так?

Так, Вилли, так, – усмехнулся Николай, твердо глядя в глаза кайзеру. – А разве у вас нет планов войны с Россией и Францией?!

– А ты повзрослел, Ники.

– Жизнь заставила. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

– Два года назад граф фон Шлиффен разработал такой план. Два года назад, а не двадцать, Ники. Но это лирическое отступление. В политике их не должно быть. Так вот, дорогой кузен, этот план предусматривает масштабное наступление против Франции, а от России предполагает обороняться, опираясь на развитую сеть железных дорог в Восточной Пруссии и крепостях Торн, Кенигсберг, Познань и Грауденц, – кайзер усмехнулся. – Такой вот в общих чертах план. А вот французская доктрина предусматривает, что русским солдатам придется наступать, чтобы спасать этих лягушатников.

– И с чего ты так решил, Вилли? – нахмурился Николай.

– Это очень просто. Даже не знакомясь с планом. Твое военное ведомство перестало закупать лучшие образцы тяжелой германской артиллерии «пушечного короля Круппа», зато начало приобретать весьма посредственные образцы французской легкой артиллерии.

Если приоритет отдается только полевой артиллерии, то такая армия обязана будет наступать. Всё просто, Ники, – Вильгельм несколько покровительственно улыбнулся.

– Я понял. Но вернемся к вопросу, что получит Россия от союза с Германией?