Контрзащита

Обычному десантнику эта бандура, рассчитанная на ближний бой, на фиг не нужна, это оружие полицейское, для работы в стеснённых условиях, требующее высокой квалификации от стрелка, хладнокровия и расчёта. Эх, знать бы, что там дальше только необроны, действовали бы в полном соответствии с заветами советских воинов образца 1944–1945 годов при штурме зданий и помещений, когда сначала в дверь заходит граната, а потом уже ты. Но Мэйв… Если она жива, надо действовать предельно аккуратно.

– Макс, – обратился я к «тяжу», – учти, там могут быть гражданские, их надо вытащить по-любому. Светошумовые есть?

– Есть, – похлопал Уилард себя по бедру. – Один пенал, целый.

– У вас? – адресовал я тот же вопрос кивком подбородка двум другим из первой тройки.

– Так же, – кивнули они.

– Ну да поможет нам Ктулху, – пробормотал я негромко, отходя в сторону и занимая позицию сбоку.

С богами всех конфессий у меня было всё сложно, верю в то, что вижу, а вот их как-то не довелось углядеть, поэтому в обычную присказку ещё там, на Земле, привык вставлять порождение буйной, а для кого-то и больной фантазии Лавкрафта, не вкладывая в это особого смысла.

Однако Сааринен вдруг замерла и посмотрела на меня.

– А я и не знала, что ты из Этих, – выделила она последнее слово. Не видел выражения её лица, но голос звучал как-то задумчиво-заинтересованно.

Не придав этому особого значения, хмыкнул:

– Из этих, из тех, какая сейчас разница. Уилард!

– Йэх, кто не спрятался, я не виноват. – Выхватив первую гранату, старлей могучим броском запустил её вглубь лаза.

Громыхнуло, один за другим мы втянулись в проход. Почти бегом пересекли неровный ход в скале, метров двадцати в длину, который плавно вышел на пологую аппарель из такого же, как и стены чуждой башни, материала. Ещё один бросок гранаты, уже в проём уровня выше, за аппарель, один короткий рывок – и мы внутри, диверсы растекаются по стенам, обходя зал, открывшийся перед нами, по периметру, а я замираю, вглядываясь в тоненькую фигурку катри, застывшую в голубоватом поле в нише в стене.

– Кто вы? Где профессор Мирия, где лейтенант Гарибальди? Скажите, что с ними? – Голос, полный мольбы и отчаяния, отразился от стен зала.

Катри широко раскрытыми, по-детски большими глазами смотрела на меня. Одета она была в лёгкий облегающий комбинезон и почти полностью прозрачный шлем с небольшим непрозрачным утолщением в районе подбородка.

– Специальный наблюдатель Совета Комаров. Успокойтесь, нам сейчас, в первую очередь, надо освободить вас.

– Ох, простите. Вся эта стрельба, нападение, я просто… просто очень испугалась. Я так боялась, что необроны убьют меня, они были прямо здесь, в этом зале, они что-то искали, я боялась, что они смогут снять защитное поле…

– Успокойтесь, необронов больше нет, – поднял я руку, давя в зародыше начинающуюся у девушки истерику. – Вы в безопасности, вам ничего не угрожает. Вы сказали, что есть пульт, с которого можно отключить поле?

– Да, да, простите. Мне просто надо немного собраться с мыслями. – Мэйв, а у меня почти исчезли сомнения в том, что это именно она, прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Уже более осмысленно взглянув на меня, она чуть кивнула, насколько ей это позволяло внутреннее пространство шлема, и уже спокойнее произнесла: – Всё, я в норме. Простите ещё раз. Я Мэйв Кану, старший научный сотрудник университета. Отключить поле можно с пульта в центре зала.

Обернувшись, я бросил изучающий взгляд на сложную конструкцию, выступающую где-то на метр над полом.

– Подойдите, там голографический дисплей, – продолжила катри.

Последовав её совету, я приблизился, и, словно по мановению волшебной палочки, зажглись голопанели, разделённые на несколько секторов и испещрённые иероглифами.

– Левый сектор. Нажмите последовательно второй иероглиф первой строки, пятый второй строки и первый третьей строки, и если они все подсветились, то жмите нижний крайний левый иероглиф.

Сделав, как она говорила, я коснулся последней пиктограммки и краем глаза заметил, как поле отключилось, а

Мэйв приземлилась на ноги, но, не удержавшись, с лёгким стоном повалилась на бок, едва успев подставить руку, чтобы совсем не завалиться.

– Всё тело затекло, – с обидой в голосе пожаловалась она.

Кое-как поднявшись, она подошла ко мне, снова, уже снизу вверх, взглянула своими огромными глазищами и тихо спросила: – Комаров, скажи, где все остальные, они живы?

Я отрицательно качнул головой, промолчав.

Она, закусив губу, кивнула.

– Я могу их увидеть?

– Не стоит, девочка, – ответила Сара. – Не самое приятное, даже в моей жизни, зрелище.

Мэйв вскинулась, но тут же опустила голову, не находя что возразить.

Сааринен, тоже подойдя, коротко бросила мне:

– Всё, больше никого, надо уходить.

– Мэйв, уходим, – тронул молодую учёную я за плечо.

– Хорошо.

Она собралась, судорожно сжав кулачки, и быстро подошла к ещё полыхающему голопанелями пульту. Её пальцы с большой скоростью запорхали над иероглифами, выстраивая какую-то, лишь ей одной известную, комбинацию.