Концепция феноменологии Макса Шелера. Шелер vs Гуссерль

Шелер также считал беспредпосылочность фундаментальным принципом философии, только понимал его по-другому, чем Гуссерль. В предметном отношении философия должна быть беспредпосылочной «насколько это возможно», утверждал он. «Феноменологическая философия претендует на то, чтобы давать чистое, беспредпосылочное и абсолютное знание»[114]. Какой бы ни была её отправная точка, она не должна содержать каких-либо скрытых предпосылок. Что это значит – отсутствие предпосылок? В отличие от Гуссерля, для Шелера первоисточником всех содержательных смыслов является не познание, – хотя бы и феноменологически-философское – но бытие, которое он понимает в метафизическом смысле как «абсолютно сущее». Поэтому беспредпосылочность для него – это не гносеологическое требование, подразумевающее необходимость совершать рефлексивные мыслительные операции над познанием в познании. Согласно Шелеру, беспредпосылочность может гарантировать только онтологический постулат предданности бытия любому познанию, в том числе и феноменологическому исследованию в области самого познания.

Свою точку зрения на то, что такое «теория познания», он формулирует так: «…Теория познания – это дисциплина, которая не предшествует феноменологии и не служит для неё основой, но следует за ней. …Она – учение о постижении и мыслительной обработке объективных содержаний бытия вообще, т. е. в том числе и учение о постижении ценностей и о ценностных суждениях, т. е. теория восприятия ценностей и оценивания. Однако любое такого рода учение предполагает феноменологическое исследование сущности данностей. Познание и восприятие ценностей тоже суть особые формы «сознания о», которые лишь надстраиваются над непосредственным осознанием фактов, являющихся в нём как самоданные. Поэтому познание – если это слово используется осмысленно – всегда занимается только имитацией и селекцией данного в мыслях, и никогда – порождением, образованием, конституированием. Нет познания без предшествующего знания, и нет знания без предшествующего самостоятельного наличного бытия и самоданности вещей»[115].

«Беспредпосылочное начало философии Шелера состоит в том, что бытие – и сфера абсолютного – как первоначальные истоки всех содержательных смыслов предданы всякому познанию (Erkenntnis) и знанию (Wissen), – пишет М. Фрингс. – Не существует познания и знания, включая феноменологическое познание, без предданости бытия значению, включая значение непостижимости бытия. Эта предданость бытия не должна пониматься как факт, вытекающий из познания. Беспредпосылочная данность бытия – это скорее основа порядка (order) всех фактов в сознании. Отсюда следует, что феномен – факт сознания или что сознание состоит «из» фактов, основой которых является их бытие в сознании»[116]. Онтологизм Шелера позволяет лучше понять мотивы отрицательных оценок им методологистской трактовки феноменологии или, иначе говоря, видения феноменологии прежде всего как универсального метода, – ведь в таком гносеологистском понимании феноменология как раз и претендует на то, чтобы её априорные сущностные усмотрения «предшествовали» бытию.

Свойственный Гуссерлю принципиальный взгляд на философию как «строгую науку» Шелер расценивает как нарушение принципа беспредпосылочности философского познания, самим же Гуссерлем и выдвинутого. Когда философия ставит вопрос о своей сущности, рассуждает Шелер, «она впервые конституирует саму себя», поэтому она неизбежно впадает в круг, если при этом основывается либо на «естественном мировоззрении», либо на научном подходе, либо на религиозном откровении, либо на искусстве и т. д., либо исходит из уже готового содержания того или иного учения о сущности философии, т. е. на «определённой философской доктрине или так называемой философской «системе»». «Ибо решение вопроса, является ли содержание какой-то доктрины философским – помимо того, истинно ли оно и выдерживает ли критику, – уже предполагает знание о том, что такое философия и каков её предмет»[117]. Например, если философия заведомо предполагает научное познание в качестве приоритетного источника истинного знания (хотя бы только по «форме научности» как идеальному образцу), то это не что иное как «сциентизм»[118].