Концепты и другие конструкции сознания

Тем не менее скрываемое все равно нет-нет да и прорывается: «Мы рассмотрели несколько этапов, составляющих процесс восприятия объекта: мы обнаруживаем признаки поля, а затем анализируем это поле так, что идентифицируем фигуру, выделяющуюся на фоне. …Мы должны выяснить, что собой представляет этот объект, является ли он буквой А, или жирафом, или яблоком, или чем-то еще. Эта стадия процесса восприятия объекта называется распознаванием образа (подчеркнуто мной. – Авт.)» (с. 272–273).

Возникает вопрос: получила ли зарубежная психология какие-то преимущества в результате своего отказа от использования понятия образ восприятия? Думаю, нет. Во-первых, она тем самым игнорирует важнейшие психические феномены. Во-вторых, она не акцентирует внимание на очевидных отличиях образов восприятия реальности от самой «реальности в себе», хотя еще классики психологии установили тот, казалось бы, очевидный теперь для всех исследователей факт, что появляющиеся у нас образы восприятия не только не идентичны, но даже не всегда соответствуют воспринимаемой нами «реальности в себе».

Порой это несоответствие очень «демонстративно». Р. Грегори (2011, с… 220) пишет, например, о том, что если рассматривать с расстояния больше метра внутреннюю поверхность маски, то она кажется выпуклой. Здесь знание о форме лица противостоит сенсорному сигналу. Знание или сенсорная информация получают преимущество в зависимости от расстояния между маской и наблюдателем. В результате выпуклое лицо превращается в вогнутое или наоборот[17].

Под влиянием работ американских психологов даже в российской психологии в последние годы стали меньше писать, а то и вовсе не упоминают об образах восприятия (см., например: учебник В. В. Нурковой и Н. Б. Березанской, 2005). К счастью, это скорее исключение, чем правило. Но вернемся к обсуждению того, что есть большее зло: применение понятия образ восприятия или отказ от его использования.

Если зарубежные психологи, отказываясь от удвоения сущностей, впадают в одну крайность и пытаются не замечать, по крайней мере не обсуждать образы восприятия, то большинство российских психологов впадают в другую крайность. Признавая наличие образов восприятия, они придерживаются одновременно объективистских положений здравого смысла о том, что окружающий воспринимаемый мир наполнен предметами, которые человек воспринимает. Мало кто задумывается о том, что такая позиция удваивает сущности и не согласуется с принимаемой ими же кантовской (1994, с. 306) теорией о «вещи в себе».

Можно ли примирить представления нашего здравого смысла, согласно которым нас окружают предметы, воспринимаемые нашими органами чувств, с кантовской идеей о «вещи в себе»? Думаю, да, если мы предварительно откажемся от двух догматов: 1) от того, что физические сущности противоположны психическим, то есть имеют совершенно иную природу; 2) от того, что наше сознание создает только психические феномены. Но к этому вопросу мы еще вернемся.

§ 3. Ощущения как разновидность образов восприятия

Что такое перцептивные феномены – ощущения и образы восприятия? Не буду даже пытаться давать сложных определений, потому что ощущения и образы нельзя вербально описать так, чтобы они стали понятными для человека, лишенного, например, соответствующих органов восприятия. В этом и заключается неповторимая специфика чувственных репрезентаций[18]. Предлагаю сделать проще: проведите пальцами по поверхности стола, кресла, любого другого предмета. То, что вы испытываете, – тактильное ощущение. Лизните языком крупинку соли или сахара. То, что вы чувствуете, – вкусовое ощущение. Сдавите и понюхайте лимонную корку, то, что вы ощутите, – обонятельное ощущение. То, что вы чувствуете, приближая руку к огоньку горящей спички, – ощущение тепла, а при прикосновении к огню – ощущение боли от ожога. Закройте глаза и поверните лицо к солнцу или сильному источнику света. То, что вы испытываете даже с закрытыми глазами, – зрительное ощущение света. Возьмите в руку лед, и вы почувствуете ощущение твердости и холода, через некоторое время вы почувствуете и ощущение наличия жидкости в руке.