Концепты и другие конструкции сознания

Отличие ощущения от образа восприятия в том, что в ощущении есть лишь сенсорный регистр (модальность), интенсивность и чувственный тон (приятное – неприятное), но нет других составляющих, которые можно назвать «направлениями репрезентирования» или «ощущениями», тогда как в образе восприятия их много. Например, в слуховом образе восприятия отдельно репрезентируются интенсивность звука, его тембр, удаленность, локализация, направление движения и т. д. В зрительном образе специально и независимо репрезентируются локализация, цвет и форма предметов, градиенты его поверхностей и углы их наклона, фигура и фон, яркость и затемненность и т. д., которые в итоге и формируют детальный образ предмета.

Образ восприятия – это «полноценная» чувственная репрезентация, конституирующая отдельный предмет. «Полноценная» в том смысле, что ее «достаточно» для выделения данной сущности из множества сходных с ней даже в той же модальности. Образ восприятия не просто конституирует сущность. Наш здравый смысл отождествляет его с ней, а в языке он обозначается существительным. Ощущение же – это «неполная» или «недостаточная» репрезентация, так как она не способна конституировать определенную сущность, хотя и позволяет сознанию регистрировать множество сходных в конкретной модальности сущностей. Наш здравый смысл связывает ощущение с внешним миром… В языке оно обычно обозначается прилагательным, реже – существительным.

Очевидно, что ощущение и образ – это близкие психические феномены, различающиеся лишь степенью своей сложности. Правильнее поэтому говорить о единых перцептивных феноменах, различающихся лишь степенью своей дифференцированности, или об образах восприятия разной модальности и разной степени информативности, которая обусловлена особенностями развития соответствующих органов чувств.

Можно предположить, что зрительный анализатор, позволяющий нам получить наиболее «полную» репрезентацию предмета – зрительный образ, объединяет в нем сразу несколько зрительных ощущений, вызываемых объектом: яркость, цвет и текстуру поверхностей, их градиент, углы наклона и т. д., которые и формируют целостный зрительный образ. По крайней мере, гипотеза о таком объединении зрительных ощущений не вызывает отторжения. Зрительный образ в результате как бы замещает собой сразу множество более «простых» репрезентаций предмета (визуальных ощущений), аналогичных по «уровню» – глубине репрезентирования ощущениям иной модальности, создаваемым другими менее развитыми у человека сенсорными анализаторами. При этом образ восприятия органично объединяет все то, что можно условно назвать зрительными ощущениями, в целостную репрезентацию, или гештальт. Количество здесь переходит в качество, позволяющее сознанию конституировать в визуальной модальности конкретный физический объект и отличать его при этом от сходных объектов.

Ощущения, вызываемые элементом «реальности в себе», который сознание конституирует в форме предмета или явления, как и образы его восприятия, – это разномодальные репрезентации самого предмета, а не каких-то дополнительных сущностей, то есть его (предмета или явления) свойств, как принято считать. Но это дополнительные и второстепенные по отношению к зрительному образу восприятия репрезентации предмета, так как не позволяют выделить данный предмет из прочих. Они превратились поэтому для человека в то, что принято называть чувственно воспринимаемыми свойствами предмета.

У «реальности в себе» потенциально огромное множество свойств, которые, вероятно, могут быть конституированы иными формами сознания[19], но человеческое сознание в состоянии репрезентировать лишь некоторые. Следовательно, нет ни одного свойства, приписываемого нашим сознаниемпредмету, которое можно расценить как «внутренне присущее» ему и независимое от человека. Все свойства, как и сам предмет, конституированы в таком специфически человеческом (антропоморфном) виде именно человеческим сознанием, взаимодействующим с элементом «реальности в себе».