Концерн

Светлана всю ночь не сомкнула глаз: ей постоянно чудилось, что именно в этот момент Антон испускает последний вздох. Затем, пугаясь собственных мыслей, она истово крестилась и начинала молиться. Затем ее охватывали мысли о том, что вот сейчас она срывается из дому и мчится к нему, отстраняет собравшихся возле кровати умирающего врачей и прижимает его к своей груди, после чего ее милый, почувствовав, что рядом с ним она, открывает глаза и признается ей в своей любви, а затем чудесным образом выздоравливает.

Но затем эти видения отходили на второй план, и оставалось понимание того, что это только мечты маленькой девочки, а на самом деле он сейчас лежит в своем гостиничном номере совсем один, никому не нужный, и, возможно, умирает.

Наконец и эта мысль отметена в сторону. Этого просто не может быть: ведь есть Анна Васильевна и Елена Викторовна, они любят Антона и не позволят ему быть одному в эту тяжелую минуту, они обязательно сохранят его для нее. Не могут они поступить по-другому, ведь Света им так верит и уважает.

Так, мечась из стороны в сторону, из крайности в крайность, она провела ночь, а как только пробило восемь, быстро оделась и, никому не говоря ни слова, выбежала из дома. Она быстро шла по мостовой, не замечая того, как холодный ветер бросает ей в лицо поземку, и крупинки снега таяли на ее разгоряченном лице, превращаясь в холодные капли воды, скатывавшиеся по щекам к подбородку.

Ближе всего от их дома находилась гостиница, в которой у Песчанина был постоянно забронирован номер, и Света не раздумывая бросилась туда. Портье встретил ее, не скрывая своего удивления и любопытства: что могла забыть в гостинице девушка из порядочной семьи, совершенно одна, да еще в такой ранний час? То, что девушка порядочная, он определил с первого взгляда: за время службы в гостинице ему приходилось видеть девушек самого разного сословия и рода деятельности, он безошибочно мог определить девиц легкого поведения, даже если они были и из высших слоев общества. Совсем не обязательно, чтобы они были достаточно взрослыми, – ему приходилось встречать и девиц совсем юного, и невинного возраста, и безошибочно определять их развязность и распутство. Однако эта девушка отличалась от них как лебедь от ворона.

– Чем могу быть полезен? – любезно поинтересовался портье.

– Извините, пожалуйста. Песчанин Антон Сергеевич сейчас у себя в номере?

– Нет, барышня.

– Он уже ушел?

– Его не было здесь уже в течение нескольких месяцев, в настоящее время он в отъезде. Вы хотели бы ему что-то передать?

– Нет-нет. Еще раз извините, я пойду.

Теперь было ясно, что Антон мог быть либо у Звонаревых, либо у Гавриловых. Пролетка нашлась быстро: несмотря на относительно раннее время, у гостиницы их стояло несколько. Все же и Гавриловы и Звонаревы жили далеко, на окраине города, неподалеку от НИИ. Извозчик отчего-то оказался недовольным названным адресом, – хотя это и выразилось только в мимолетном взгляде, но Светлана это заметила. С чего бы это? Все равно. Вскоре она уже была возле дома Звонаревых. Конечно, она с таким же успехом могла пойти и к Елене Викторовне, так как обе женщины относились к ней с одинаковой симпатией, но выбор пал именно на Анну Васильевну, потому что она жила ближе.

Едва войдя во двор, она столкнулась с хозяйкой дома, которая, кутаясь в шубу – холодно все же, – собиралась куда-то уходить. За невысоким заборчиком уже появилась пролетка, при виде которой извозчик, привезший Свету, резво развернулся и покатил восвояси, а пролетка остановилась у калитки дома Звонаревых.

– Анна Васильевна, здравствуйте.

– Ой, Светочка, здравствуй. Ты чего это ни свет ни заря по холоду гуляешь? – обеспокоенно проговорила молодая женщина, отметив неестественную бледность и лихорадочный взгляд девушки.

– Анна Васильевна, а Антон Сергеевич не у вас?

– У нас. Ему немного нездоровится.

– Что с ним?

– Все самое страшное позади. – В голосе девушки было столько тревоги и боли, что Аня поспешила ее успокоить: – Переутомился Антон, не рассчитал своих сил, и как результат – нервная лихорадка плюс крайняя стадия переутомления.

– Мне нужно к нему, – горячо заявила девушка.

– Что же, пойдем, навестишь, да только не для твоих глаз зрелище-то. Больно он в неприглядном виде.

– Это ничего, – решительно и в то же время умоляюще ответила она.

Вскоре они были уже в доме, и Света присела на стул рядом с кроватью больного, который был в бессознательном состоянии. Едва она его увидела, как ее сердце словно сжало тисками. Человек, которого она увидела на постели, мало чем напоминал того сильного и волевого мужчину которого она полюбила. Рука сама собой потянулась к лицу Антона, и пальцы нащупали сухую, обветренную и горячую кожу, заросшую жесткой щетиной. Она не могла объяснить, когда и как это началось, но из ее глаз вдруг хлынули потоки слез, которые она героически сдерживала на протяжении долгих и томительных часов. И это принесло ей некоторое облегчение.