Концерн

Света не знала, сколько она просидела рядом с ним, не сводя с него взгляда, она не смогла бы объяснить, о чем думала в этот момент, и думала ли вообще о чем-нибудь. Кто-то принес таз с холодной водой, и она автоматически меняла компрессы больному. Из задумчивости ее вывел голос Звонаревой:

– Светочка, пойдем обедать.

– Спасибо, я не хочу, – отрешенно ответила девушка.

– Так не пойдет, – послышался другой голос, принадлежащий Гавриловой. – Хватит с нас одного истощенного организма, к тому же и ему нужно поесть.

– Я покормлю его.

– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет. Светлана, пройдем-ка, нам нужно серьезно поговорить.

Когда они вышли в гостиную, Лена продолжила, стараясь говорить как можно мягче:

– Ты уж прости нас, девочка, но для нас не секрет, что ты испытываешь к Антону серьезные чувства. Я даже больше скажу – нам очень приятно, что такая девушка, как ты, остановила свой выбор на Антоне, но есть несколько «но». Ты не можешь оставаться здесь и ухаживать за ним – не надо меня перебивать, сначала выслушай. Я не говорю о том, что это попросту неприлично, – почему-то мне кажется, что это тебя меньше всего интересует. Но твои родители… Молодая девушка у постели чужого человека… Мужчины…

– Но как же сестры милосердия?

– Ты – не сестра милосердия, – тоном, не терпящим возражений, отрезала Лена. – Конечно, ты можешь время от времени навещать его, но только в том случае, если тебе это позволят твои родители и если об этом услышит кто-либо из нас лично.

Не пересказать, что пришлось пережить старому морскому волку, когда на просьбу дочери он ответил категоричным отказом. Ему в полной мере пришлось ощутить слова жены, которая не раз упоминала о том, что дочь вся в отца. Решительности и напора ей было не занимать, и Петру Афанасьевичу пришлось выдержать целое сражение.

Результатом милой беседы с любимой дочерью была полная и безоговорочная капитуляция главы семейства. Правда, в этом отношении немалую роль сыграло то обстоятельство, что Антон Сергеевич находился в доме Звонаревых, а этому семейству Науменко доверял. Впрочем, Аня не преминула дать этому подтверждение: едва только пробило восемь, как Света была уже доставлена домой в сопровождении рослого молодого человека, с рук на руки передавшего родителям их дочь.

Так и повелось: с утра пораньше Света спешила к Звонаревым и целый день сидела сиделкой возле больного, а вечером ее привозили домой под неизменной охраной.

Глава 8 «Она его за муки полюбила…»

В полном мраке Антон пробыл несколько дней, хотя сказать, дни прошли или часы, он не смог бы. Иногда он как бы всплывал из глубин тьмы и сквозь мутную пелену наблюдал рядом с собой расплывчатую фигуру, которая никак не хотела обретать четкие очертания. Иногда ему казалось, что это ОНА, но в следующий момент, и это он ощущал совершенно точно, рядом был кто-то другой, но не менее близкий и родной. Но ему больше нравилось, когда угадывался именно первый образ, образ, который он носил в себе с момента их первой встречи на балу – так уж сложилось – против его желания. Но что он мог ей предложить? Ровным счетом ничего, кроме разве только денег. Если он в ней ошибся и ее интересовали только деньги, то она сразу становилась ему неинтересна. А если он не ошибся в этой девушке, то она была для него столь же притягательной, сколь и недоступной.

Он собирался ввязаться в величайшую авантюру, ни много ни мало переписать историю, а это могло повести за собой какие угодно катаклизмы, в том числе попросту размазать его лично, а в эту фантасмагорию он после случившегося с ними мог поверить очень даже легко. Но даже если этого и не произошло бы, то всегда оставалась большая вероятность попросту не вернуться из очередного похода, так как он собирался идти ва-банк, не щадя ни себя, ни тех, кто окажется рядом с ним, что бы он там ни обещал Сергею.

В подобной ситуации он не мог позволить, чтобы та, которую он любил и образ которой лелеял в своих мыслях, страдала, потеряв его. Поэтому-то он и избегал общения с ней, хотя тот факт, что их притягивает друг к другу, для наблюдательного человека не мог быть тайной за семью печатями. И именно эта причина стояла во главе угла, а не разница в возрасте, на которую он начинал ссылаться всякий раз, когда разговор заходил о ней.

Из глубин тьмы он вынырнул как-то легко и без усилий. Просто открыл глаза и, немного попривыкнув к свету, стал осматриваться. То, что предстало перед его взором, не могло быть его гостиничным номером, впрочем, и больничной палатой эту комнату назвать было нельзя. Комната что-то ему напоминала – знакомые очертания шкафа, знакомый стол, столь же знакомые стулья, и вообще все чертовски ему знакомо. Как часто бывает, самое главное мы замечаем в последнюю очередь. Так вышло и в этот раз. Только осмотревшись, он заметил Аню Звонареву, которая сидела у изголовья его кровати и читала книгу. Сразу же стало понятным, откуда ему знакома комната, в которой он находился: это была комната для гостей в доме Звонаревых.