Концерт в криминальной оправе

— На первый раз выручу. Сейчас соберу тебе небольшую аптечку…

…На все время лечения Тураевский в целях конспирации перебрался в райотдел. Как он выразился, «от греха подальше», опасаясь втянуть супругу в неожиданно свалившееся на его голову «приключение». Объяснение нашлось веское и объективное: авторитетная проверочная комиссия из Москвы, во главе с генералом. Дважды в день, утром и вечером, четко по схеме Юдин делал уколы начальнику. И вот настал день седьмой.

Накануне Сергей Сергеевич сказал своему пациенту: — Завтра, Анатолий Трофимович, предстоит провокация. Эта инъекция последняя. Проверим, все ли закончилось благополучно.

Обрадованный Тураевский отреагировал мгновенно, проявив свою «компетентность»: — Водка, коньяк? А может, в ресторан заскочим?

— Давай, Анатолий Трофимович, ограничимся пивом. — К этому времени они перешли на «ты». — Думаю, трех бутылок вполне хватит. А на закуску что-нибудь остро-соленое захвати.

К провокации, проведенной в полумраке рентгенкабинета, Тураевский приготовил несколько бутылок немецкого пива с довольно изысканной закуской. На этом все и закончилось: последующие анализы показали, что победа над болезнью одержана полная.

— Теперь я твой должник на всю оставшуюся жизнь, Сергей, — расчувствовался начальник милиции. — Хочу расплатиться за медикаменты и запомни — тебе от меня ни в чем отказа не будет.

Он достал из кармана бумажник, похоже, с заранее приготовленными купюрами.

— Спрячьте деньги, Анатолий Трофимович, — перейдя на «вы», потребовал Юдин. Тут же, чтобы снять неловкость, заметил: — Посуди сам. Ну, разве может судмедэксперт района, а я еще с неделю в этой должности, брать плату у начальника милиции?

— Обижаешь, Сергей Сергеевич, я ведь от чистого сердца, — Тураевский убрал бумажник, после паузы предложил: — А хочешь с семьей в Новый год на лошадях в лес прокатиться? Закажу пару вороных да сани с тулупами. Соглашайся, чудак, запомнится на всю жизнь.

— Давай, Анатолий Трофимович, доживем до Нового года. Скорее всего, приму столь соблазнительное предложение. Я хоть и городской, но с лошадьми в армии дело имел.

Вскоре стремительно, с хлопотами и суетой накатил Новый год. Накануне позвонил Тураевский: — Я вороных да сани уже подготовил. Назначь время. И без церемоний — это мой рождественский подарок.

Вот так встретил свой пятьдесят пятый год доктор Юдин. Около десяти вечера у дома остановились широкие розвальни с тройкой лошадей. Поверх мягкого душистого сена оказались тулупы — для него, супруги и дочери.

— Кони тихие, спокойные. Не глядите, доктор, что легкие да гладкие, в упряжке они ходить приучены, — заметил пожилой старшина, передавая поводья. — Тут до опушки каких-нибудь пятнадцать минут ходу, выезжайте, не спеша на Порецкую дорогу…

А ровно через две недели, в ночь под Старый Новый год, Тураевского не стало. Начальник милиции погиб нелепо и обидно — на лосиной охоте. Уже в глубоких сумерках, по возвращении из леса, идущий следом заместитель прокурора споткнулся, падая, непроизвольно нажал на курок двустволки. Заряд крупной картечи угодил Тураевскому прямо в спину, смерть наступила мгновенно, тут же на месте.

Тремя днями спустя, шагая за гробом, Сергей Сергеевич, размышляя о суете и непредсказуемости судьбы, подумал, что Тураевский, ставший ему в чем-то близким, все-таки ушел из жизни счастливым человеком. И то была единственно толковая мысль, поделиться с которой он не мог ни с кем из присутствовавших на выносе тела, кладбище и долгих-долгих поминках.

Тайна синей папки

В начале об одном и том же два коротких анекдота.

Стоит длинная очередь за водкой. Мужик в хвосте ворчал, ворчал, а потом говорит:

— Пойду-ка я в ЦК и набью этому Лигачеву морду.

Ушел, вскоре возвращается. Все кинулись к нему: — Ну, как?

— А, там в ЦК еще больше очередь…

И второй. Приходит в день принятия закона отец с работы, сын ему говорит:

— Вот, папка, закон против водки вышел. Теперь меньше пить будешь!

— Сынок, — отвечает жалостливо отец, — это ты меньше есть будешь…

Когда сейчас вспоминается печально-знаменитый антиалкогольный закон — первый залп перестройки, сравнимый разве что с выстрелом «Авроры», в памяти возникают, связанные с ним события. И поскольку под любые перемены, что в СССР, что в нынешней России, принято стелить, амортизирующую удар идеологическую подушку, — вспомним хотя бы недавнюю «монетизацию», то и почивший в бозе антиалкогольный, имеет свою биографию.