Концерт в криминальной оправе

— Иди, отдыхай, — сказали они. — Там до тебя Слава Лысый спал. Он свою диссертацию профессору привез, нынче ночью в Красноярск уезжает.

Иду, ложусь, но не отдыхается что-то. Койка старая, на железных пружинах, прогнулась так, что спина чего-то твердого касается. Нагнулся — вижу чемодан, и сразу же заснул.

Глубокой ночью заявился весьма веселый и оживленный коллега Лысый в легкой степени, за своими вещами. Мы с ним о том, о сем потолковали. Потом он полез за чемоданом. Вытащил фибровый, весьма пресолидного размера, в нем что-то перекатывается и громыхает.

— Что это у тебя, Вячеслав Иванович? — спрашиваю. — Неужто, консервами нижегородскими запасся?

— Какие там консервы, — серьезно отвечает Лысый. — Тут черепов с десяток, тех, что от замерзания в наших сибирских краях разорвались. Наиболее показательные препараты для демонстрации захватил. Аделаида Петровна предлагала оставить, но мне с ними еще поработать надо…

Меня разом холодный пот прошиб, хотя мы с Лысым уже на посошок выпили: ведь на его чемоданчике я, считайте, с полночи проспал!

Тем же днем, рассказываю об этом на кафедре А. Загрядской. Шутки, смех, приколы, да повеселились мы тогда…

Но история имела продолжение. Когда год спустя, Лысый благополучно защитился, он стал очередным по счету «ребенком» профессора. А тут и 1-й Всероссийский съезд в Суздале подоспел.

Вечером, накануне открытия, свыше двух десятков человек — горьковчане и примкнувшие к ним ученики из других городов, собрались в просторном полулюксе у А.Загрядской. За дружеским застольем время летело незаметно. Тогда-то Аделаида Петровна, сообщив В.Лысому, что его диссертация уже прошла барьеры ВАКа, произнесла шутливую фразу в пяти словах: — С вас, Вячеслав Иванович, причитается…

По-сибирски обстоятельный В.Лысый, воспринял слова профессора в буквальном смысле. Утром следующего дня он попросил меня, как одного из хозяев, съездить с ним куда-нибудь «налево», с заднего хода: достойного спиртного, да и обычного тоже, тогда в магазинах не водилось.

На базе Суздальского торга, куда нас доставил тогдашний начальник ОБХСС и мой приятель майор Коля Козлов, В.Лысый «затарился» следующим образом: два ящика «Столичной водки», пара или тройка ящиков дефицитного импортного пива, кое-какая мелкая закуска…

Гордые, везем все это богатство в номер Загрядской. Больше некуда и безопасность не помешает — делегатов четыре сотни, почти каждый мечтает о лишней бутылке. Когда Аделаида Петровна узрела сие «изобилие», она поначалу опешила, потом решила:

— Все, что привезли, беру под свой контроль. И предупреждаю, — строгий взгляд в нашу сторону, чтобы без моего ведома ни одна «Столичная» из номера не ушла. Да, перестарались вы, однако, Вячеслав Иванович.

Хлебосольный скромный Лысый молчит. Из солидарности довольные присутствующие берут его под свою защиту.

— Впрочем, вас, друзья, похоже, устраивает этот вариант, — мгновенно уловив ситуацию, — закончила А. Загрядская, уже не без юмора.

Так мы, горьковские, стараниями Славы Лысого, стали самой богатой делегацией на съезде.

4. Оставьте все, как есть…

Этот случай, тоже связанный с Аделаидой Петровной, приводится в авторской редакции моего близкого друга Станислава Мурашкина в его воспоминаниях о профессоре А. Загрядской:

«Когда Марк Фурман подготовил кандидатскую диссертацию, отредактированный шефом автореферат он дал мне для ознакомления. Мне, инженеру, знакомому с судебной медициной только по рассказам товарища, некоторые фразы показались малопонятными, слишком научными. Тогда же вместе с Марком мы перевели их на общепонятный язык.

Следующим днем, Аделаида Петровна была удивлена тем, что ее ученик набрался нахальства и подредактировал текст после ее основательной правки. В ответ на недоумение, Марк невразумительно промямлил, что такой вариант предложил его друг-инженер, ничего не смыслящий в судебной медицине. Однако, внимательно прочитав поправки, профессор решила: «Оставьте все, как есть. Ведь и некоторые члены нашего Ученого совета понимают в судебной медицине не больше вашего приятеля».

Когда же Марк на банкете по случаю защиты представил меня профессору, как «того самого редактора», Аделаида Петровна, с любопытством взглянув на меня, доброжелательно, с улыбкой поблагодарила за помощь.

А. Загрядская была человеком с открытой душой. Она с удовольствием общалась с навещавшими ее учениками и их друзьями, любила парную баню, поплавать в бассейне, разрешая нам после бани выпить по стопочке-другой водочки.

А моя редакторская деятельность на этом, к удивлению, не закончилась. Очередному соискателю профессор предложила разыскать товарища Марка, дать прочесть ему автореферат диссертации, подчеркнув, что «если Станиславу Ивановичу все будет понятно, текст можно отдавать в типографию».

5. Профессор и полковник — дуэль в ресторане