Контуберналис Юлия Цезаря

Как только отряд Публия удалился от своих главных сил, «преследуемые» резко развернулись и уже крупными силами атаковали «преследующих». И сразу роли враждующих сил кардинально поменялись: теперь уже парфяне стали преследовать римлян. Парфянские воины сумели окружить римлян. На авансцену сражения вышли катафрактарии с тяжелыми копьями и конные лучники. Лучники стали поражать римских воинов стрелами. Отряд римской конницы попытался разорвать кольцо окружения, но его атака была успешно отражена катафрактариями.

После этого римляне отступил к песчаному холму и заняли круговую оборону, поместив лошадей в середине круга и сомкнув щиты. Но римляне, расположившиеся на склонах холма, оказались еще лучшей мишенью для вражеских лучников, которые стали их безжалостно истреблять. Атакой катафрактариев было довершено уничтожение отряда Публия. Пятьсот легионеров парфяне захватили в плен. А сын Красса приказал рабу заколоть себя. Другие римские командиры во избежание страшного и позорного плена, тоже покончили жизнь самоубийством.

А потом парфяне разгромили войска и самого Марка Красса. Смерть неудачливого полководца была ужасна. Ему в глотку залили расплавленное золото. Так жадный и алчный Красс получил свою последнюю и посмертную добычу.

* * *

И вот кабинет диктатора в курии Юлия, заваленный свитками, папирусами и табулами. Они в кабинете повсюду на столе, полу, на креслах, стульях. На стене большая карта Парфии. Цезарь внимательно ее разглядывает. С ним ее разглядывают консул Марк Антоний, начальник римской конницы Эмилий Лепид и другие известные и преданные Цезарю военачальники — Гай Вибий Панса Цетронион и Авл Гирций. Император чертит рукой воображаемые направления ударов римской армии против парфян, место ее дислокации и передвижение.

— Одна из серьезных опасностей — это тяжеловооруженная парфянская конница — катафрактарии и конные лучники, — начал полководец. — Именно эта сила и уничтожила нашего доблестного Марка Красса и его сына Публия и еще тысячи наших воинов. Римские командиры и солдаты ничего не могли сделать против как катафрактариев, так и лучников. Тяжелая конница, сплошь укрытая сталью, не дала прорваться нашим солдатом из окружения, а легкая конница просто расстреляла великим множеством стрел. Я долго размышлял, как против этой силы бороться. И вот что придумал…

Цезарь решительно скинул на пол кучу свитков и положил на стол рулончик, сделанный из многочисленных склеенных листов папируса. Полководец развернул его: на бумаге был изображен черными и красными чернилами план будущего сражения.

— Антоний, прижми здесь… — указал Цезарь на противоположный край плана, а сам придержал свой: для того, чтобы рулончик не свернулся.

Консул прижал своими сильными ладонями края схемы и взглянул на нее. Остальные военные советники обступили императора и принялись внимательно и с неподдельным интересом разглядывать кружочки, квадратики, прямоугольнички, цифры и стрелочки, начертанные рукой гениального стратега. Иван Родин тоже подошел поближе к столу, чтобы взглянуть на карту. Приближенные Цезаря обратили все свое внимание во слух.

Император показал на три холма, изображенных в виде полукругов.

— Необходимо найти хорошее господствующее и слегка лесистое место, поставить и пристрелять баллисты, катапульты, онагры, скорпионы, полиболы. Зарядить их камнями, зажигательными снарядами и стрелами. Замаскировать это место… Там будет три-четыре легиона. Это где-то пятнадцать тысяч… — указательный палец императора, с фамильным золотым перстнем-печатью, уткнулся в четыре, расположенные в ряд, квадратика под цифрами: «один», «два», «три», «четыре». — Лагерь надо поставить так, чтобы не перекрывать дорогу к этой замаскированной засаде. Пять-шесть легионов останутся в лагере для усиления засады. Это резерв в двадцать пять тысяч человек. Остальные наши силы и в том числе и наша нумидийская конница ввяжутся в ложный якобы генеральный бой. Как только битва завяжется, мы сделаем вид, что наш правый фланг не выдержал стремительного вражеского натиска и в панике отступает. Но основные фланга отойдут организовано к лагерю, к укреплениям, а нумидийская конница, как и несколько тысяч велитов и легионеров в качестве приманки помчатся дальше лагеря по этой дороге прямо к засаде…

Указательный палец императора «побежал» по нарисованной извилистой дороге и остановился у четырех квадратиков засады.