Контур человека: мир под столом

И, засмеявшись, она повернулась к другой воспитательнице, с которой болтала на площадке, пока мы все гуляли:

– Такая фантазерка! Такая фантазерка! И игры у нее всегда… странные… Но – хорошая девочка… маленькая еще просто…

«Вот и пусть запомнят меня такой хорошей, – мстительно думала я. – Когда Анмихална умрет, а вслед за ней от этой болезни стану умирать и я, как героиня во вчерашней серии Бабушкиного сериала, то они пожалеют, что смеялись!»

И мне живо представилось, как я, словно та красивая тетя, которая много-много серий подряд не знала о том, что болеет страшной болезнью, а потом во вчерашней внезапно узнала, лежу, вся бледная, на высокой горке подушек, а вокруг моей кровати стоят Бабушка, Мама, Света, Володя и даже Бим – и все плачут. И я им долго-долго рассказываю про то, что всех прощаю. Что ни на кого не таю зла даже за манную кашу, и даже за то, что мне иногда не разрешали смотреть мультики, и даже за то, что так редко давали мне мой любимый ру… рлу… лурончик бумаги, на котором я так любила рисовать белочек. Со вздохом я объясняю им, что прожила очень нечестивую жизнь, поскольку часто только мочила зубную щетку вместо того, чтобы почистить ею зубы; и что ту машинку, которую я принесла домой, я вовсе не выиграла в спортивном соревновании в саду, как сказала Бабушке, а нашла в песочнице; и что красную бархатную коробочку от свадебных колец Светы и Володи они могут взять в правом от телевизора зеленом кресле, приподняв подушку сиденья… Потом я очень сожалею о том, что так и не успела проверить, правда ли, что если лягушку засунуть в морозилку, а спустя какое-то время достать, то она все равно, оттаяв, оживет, и очень прошу Бабушку не пугаться, а сделать это для меня, когда меня не будет, ибо там, на небесах, мне будет очень неспокойно на душе. Тихим голосом я благодарю всех своих близких за то, что они сделали для меня, и клянусь в том, что память о них будет вечно со мной, и прошу, чтобы они позаботились о моих Мишке и Слонике… А они не слушают меня и все рвут на себе волосы, сокрушаясь, как же это они проглядели, что я заболела, и не спохватились раньше? Они каются, что так и не купили мне ни красный клавесин, ни барабан, что ругали меня, когда пушистые хвосты моих белочек не помещались на листе, оторванном от лурончика, и «выезжали» на стол, пачкая полировку красками… А Мама, захлебываясь рыданиями, просит у меня прощения за то, что сломала и выкинула ею же подаренную мне на Новый год дудочку, утверждая, что сейчас бы она терпела эти звуки хоть целую вечность, если бы это могло меня спасти.

Всю субботу я готовилась к Смерти. Бабушка читала мне в сказках, что, когда кто-то собирался умирать, он прибирал у себя дома и переодевался во все чистое и новое. Поэтому после завтрака я рассадила свои игрушки, помыла свою чашку, подмела пол в шкафу, а потом добровольно взялась вытирать пыль. Специально предназначенной для этого тряпки на месте не было, и пришлось сметать пыль веником, в чем была даже своя прелесть: я дотягивалась туда, куда раньше не могла. Но и это меня не порадовало, тем более что Бабушка за это на меня покричала немножко, однако я не обиделась: она ведь не знала, что я серьезно больна и что скоро ей сердиться будет совсем не на кого.

Только одно существо на свете меня понимало: Бим. Он словно чувствовал что-то неладное: поевши, почему-то не пошел к себе на подстилку, как всегда, а везде ходил за мной по квартире, заглядывая мне в глаза и слабо повиливая хвостом. Но я все старалась отойти от него подальше: вдруг он от меня тоже заразится?

Когда все дела были переделаны, я открыла шкаф. Надо было переодеться. Но специальной рубахи, как в сказках, у меня не было. Пришлось найти и натянуть на себя длинное белое платье с красными горохами, которое на меня напяливали только один раз – на Тётину свадьбу, поскольку оно было мне велико – Тетя подарила его «на вырост» к следующему лету. Бим, заинтересованно склонив голову набок, внимательно за мной наблюдал.

Затем я пошла в Бабушкину комнату и забрала с ее кровати обе подушки. Нагромоздив их на свою, улеглась, красиво прикрыв себя до половины покрывалом, приготовившись к полному сбору родственников.

Но тут вспомнилось, что ждать-то особо и некого: Света с Володей уехали копать картошку на дачу, а Мама приезжала месяца два назад, и значит, что ее теперь долго не будет. Это порядком портило всю церемонию. Я даже подумала, не стоит ли ее отложить, но потом вспомнила, как стоящий у постели умирающей герой в белом костюме с красивой булавкой в виде золотой ящерки на галстуке, рыдая, сказал, что Смерть не различает возраста и времени не выбирает, а приходит тогда, когда ей заблагорассудится.

И тут у меня внезапно из носа потекла кровь.

«Вот оно! – торжествующе подумала я. – Начинается!»

Бим понюхал воздух, попробовал было меня лизнуть, но я его оттолкнула – он измял и скомкал всю картинку! Тогда «недотерьер» помчался к Бабушке на кухню.

– Бима, не лезь ко мне! – кричала на него Бабушка. – Я тебя сейчас кормить не буду!