Контур человека: мир под столом

Забравшись на верхнюю полку, я свернулась калачиком и долго-долго размышляла. А ведь действительно странные вещи происходят со всеми нами, однако, и в самом деле мы не сразу замечаем, что они уже произошли. Вот я еду домой, который уже, оказывается, перестал быть моим домом… И брат или сестричка, которых должна родить Света, уже тоже существуют, хотя совсем еще не понимают, как круто они, еще не родившиеся, уже изменили мою еще не слишком длинную, но и не слишком легкую жизнь… Или вот школа… Меня, оказывается, в нее уже записали, она существует, стои́т по какому-то адресу, имеет какое-то конкретное число этажей… И наверное, в ней есть парта и стул, которые меня уже ожидают… И наверное, есть учительница, которой уже известны мои имя и фамилия, а я еще по-прежнему не знаю, как она выглядит. Какая она? Добрая, злая? Веселая и улыбчивая или сухая и строгая? Буду ли я ее любить или бояться? А кто будет моими одноклассниками? С кем я буду сидеть за одним столом? Подружимся ли мы или будем враждовать? Никто из нас этого не знает, а между тем чьей-то волей мы уже собраны в один класс, и шагать нам бок о бок много-много лет вперед. Все это уже есть, это уже решено и почти свершилось, а я… я об этом только узнала.

Я повернулась на другой бок и снова стала смотреть в окно, за которым уже вступила в свои права вкрадчивая южная ночь, помигивающая мне низкими, крупными, чистыми, словно промытыми, хрустальными звездами. И это меня утешило. Конечно, в Москве, да еще со второго этажа они не будут мне так хорошо видны, как здесь. Но тем не менее они-то не изменятся, они-то какими были вчера, такими и останутся завтра! Значит, хотя бы от них не сто́ит ждать опасности – ни той, которую мы всегда предполагаем впереди, ни той, которая, возможно, давно подкралась к нам сзади.

Москва встретила нас отчаянной жарой, суетящейся, вновь округлившейся и опять сильно похорошевшей Тетей Светой.

– А почему ты одна? Где Володя? – возмутилась Бабушка.

– Он на работе, но скоро подъедет! – Света широко и радостно улыбнулась. – Мамочка, ты не переживай! Дома уже все куплено, все приготовлено и даже накрыто. Так что, как приедем, сразу праздновать. Жалко только, что Катька прилетит только завтра! Машка!

Она присела и начала меня целовать и тормошить:

– Какая ты загорелая, окрепшая, повзрослевшая! Ты хоть понимаешь, что у тебя сегодня день рождения? Целых семь лет! Между прочим, тебя уже заждались подарки!

А я и вправду об этом совсем позабыла и сейчас, все еще никак не могущая расстаться с мучительной тоской по морю и горам, была рада, что ее наконец сомнут и сменят какие-то новые впечатления.

И они, конечно, не замедлили!

Первым, кого я увидела дома, был длинноногий, длиннохвостый, длинношеий, совершенно черный кошачий подросток с абсолютно зелеными, цвета вымытой на газонах травы глазами. Увидев нас в дверях, он фыркнул, подпрыгнул вертикально вверх, стремглав рванул в открытые двери моей комнаты, где быстро взлетел по шторе и угнездился на карнизе.

– Филя, Филя, куда ты! – заполошно закричала совершенно здоровая и веселая Зинаида Степановна и, качая головой, тут же начала жаловаться: – Спасу от него нет! Людмила Борисовна, представляете, он жрет ваш кофе! Вскрывает когтями банку и ну лизать порошок! И шоколадные конфеты возле него тоже оставлять нельзя. Он уже опробовал, Машенька, те, что припасены для тебя, – съел две шутки. Такой сластена! Вчера перевернул сахарницу! Жаль, я поздно заметила.

Кот, как совенок, крутил головой и гневно сверкал на Зинаиду Степановну такими же, как у его легендарного бесхвостого отца, круглыми блюдцами, словно понимая, о чем она говорит.

Я огладывалась так, словно прилетела с Луны. Привычные вещи на привычных местах удивляли меня так, как будто я их видела впервые, как будто зашла не к себе домой, где прошло несколько самых, как теперь я понимала, беззаботных лет моей жизни, а приглашена к кому-то в гости.

И действительно, так и оказалось. Только в гости я пришла… к самой себе. К себе какой-то непривычной, новой, другой, совершенно мне незнакомой.

Впечатление это дополнялось и поддерживалось тем, что в большой комнате был накрыт праздничный стол, и, как водится, наш неизменный Бим, отпрыгав положенное приветствие, уже крутился там, вкусно потягивая своим коричневым квадратным носом. Как только все сумки были растыканы по углам, все тапочки найдены и надеты на ноги, все руки вымыты, взрослые, переговариваясь и перешучиваясь, стали рассаживаться. Я было побрела к своему всегдашнему месту – сбоку от всегда возглавлявшей стол Бабушки на диване, но Тетя Света меня остановила:

– Куда?

– А куда? – неожиданно по-взрослому, в тон ей, переспросила я.

– Вот сюда! – торжественно провозгласила Тетя и, взяв меня за руку, довела до противоположного конца стола, где посадила на отдельный стул прямо напротив Бабушки. – Ты теперь у нас почти школьница, у тебя сегодня день рождения, и тебе поэтому полагается почетное место!