Контур человека: мир под столом

– Бабушка! – Тут я почему-то снова вспомнила про свою божью коровку, которая могла замерзнуть в спичечном коробке без листиков. – Бабушка! Пойдем скорее домой! Божьей коровке кушать пора!

Но Бабушка вдруг строго поджала губы и сухо сказала:

– Стыдно вам, Нина Ивановна. Я за ней поеду в понедельник. Не в чем мне ее в Москву привезти.

– Вы??? – Нина Ивановна аж задохнулась от изумления. – Куда вы ее привезете? К себе?

– Да. – Было похоже, что Бабушка очень жалеет, что затеяла этот разговор, и хочет его скорее свернуть.

– На хрена ж вам эта обуза? Она ж болеть скоро начнет… Неработоспособна будет. Куда вам в вашу двушку, вас же там и так как сельдей в бочке. Или дочка с мужем съехала?

– Пойдем, Маша! – Бабушка совсем рассердилась и, нашарив мою руку, направилась к подъезду, на ходу бурча себе под нос что-то гневное.

– Стой, умная какая! – вдруг раздалось за нашей спиной. – Пальто-то уже что, не нужно?

Бабушка остановилась и обернулась.

– Сюда иди! – Нина Ивановна взялась за рюкзак. – Помоги-ка.

Вдвоем они с трудом пристроили рюкзак обратно ей на спину.

– Ты вот что, – Нина Ивановна еще, похоже, о чем-то раздумывала, – сумку-то вот эту, что с правой руки моей, за одну ручку-то возьми!

Бабушка, явно недовольная всей этой ситуацией, тем не менее подчинилась. И мы все медленно двинулись к подъезду.

– Ты вот что, – кряхтя, продолжала Нина Ивановна, – дите домой отведи, а я пока дома разберусь со всем этим. Вечерком спускайся. Найдем мы ей куртку или пальто. И боты какие-нибудь найдем. Добра хватает.

– Спасибо, – сухо поблагодарила Бабушка.

– А как привезешь ее, ко мне приводи. Я ее в маленькой комнате поселю. Пока. Но учти: если сляжет – твоя забота будет. Я из-под нее горшки таскать не стану. Недосуг мне. – Она с трудом втиснулась в проем подъездной двери. – Еще неизвестно, кто из-под меня их выгребать будет. И будет ли. А тут чужая забота… Нет. Сляжет – заберешь!

– Хорошо, Нина Ивановна, – все так же сухо пробормотала Бабушка.

Соседка с трудом сгрузила с плеч рюкзак у своей квартиры и закопалась по карманам в поисках ключей. И уже когда мы входили в лифт, вдруг крикнула вслед:

– Звонить-то ко мне знаешь как?

Бабушка нажала кнопу «стоп» и выглянула из лифта.

– Два длинных, один короткий. А иначе не открою, – сообщила Нина Ивановна и из большой связки ключей выудила один.

– Хорошо!

Дома я, конечно, не раздеваясь, бегом побежала пересаживать полузадохнувшуюся божью коровку на Бабушкину китайскую розу. Сонное насекомое сперва не понимало, чего от него хотят, и, с трудом передвигая лапками, цеплялось за свое временное убежище. Но я была терпелива и все тыкала ей под ножки зеленый свежий листочек. И божья коровка сообразила! На всякий случай расправив и тут же сложив крылышки, она уверенно переползла на притянутую к ней веточку и радостно исчезла в кустистых зарослях.

Теперь за ее судьбу я была спокойна: и в тепле, и при еде насекомое запросто сможет дождаться новых теплых солнечных дней.

В понедельник рано утром в нашей квартире царил кавардак. Я еще не успела толком проснуться, как в дверь позвонили. Носящаяся по квартире как угорелая Бабушка побежала открывать, и на пороге возникли Мой Дядя Володя с пишущей машинкой под мышкой и Моя любимая Света.

– Мамочка! Мы пришли! – радостно сообщила она. – Ты все собрала?

– Людмила Борисовна, простите, не смогу вас отвезти! – забасил обычно неразговорчивый Мой Дядя. – На работу срочно вызвали, кто-то там в студию опаздывает. Но у вас же не много вещей с собой, не тяжело же вам?

– Да, мамочка, прости его, – перебила Света. – Но встретить-то вас Володя обязательно встретит. Правда, Володь?

– Конечно, – согласно кивнул Мой Дядя и, плюхнув пишущую машинку, пачку бумаги и какую-то сумку на Бабушкин письменный стол, стремительно исчез.

– Ничего, ничего! – на бегу соглашалась во всем Бабушка, на ходу кидая что-то в раскрытую, наполовину полную дорожную сумку. – Все нормально!

– Маша еще спит?

– Наверное!

– Света-а‐а‐а! – завопила я в восторге. – Света пришла!

– Пришла и буду с тобой целую неделю, – сообщила мне Тетя, бережно внося в мою комнату свой животик и устраиваясь на краю моей кроватки.

– Бабушка, а ты?

– А я уезжаю за Зинаидой Степановной, – на бегу заглянула в проем двери Бабушка. – Ты будешь меня ждать?

Бим с интересом проследил траекторию Бабушкиного бега и недоуменно посмотрел на меня.

– Я буду очень-очень-очень тебя ждать, – ответила я, видимо, еще не совсем проснувшись и до конца так и не поняв, что же такое происходит.

– Точно будешь? – переспросила Бабушка, пробегая обратно.

– Буду-буду-буду, – запела я на разные лады, крутя Слонику ухо. Оно было большое, мягкое и смешно хлопало по голове, если его оттянуть и отпустить.

– А ты, Бим?

Бим, как всегда, был готов на что угодно, лишь бы с Бабушкой. Но он пока, как и я, не понимал, к чему идет дело, поэтому на всякий случай помахал хвостом и почесался.

– Бим, Свету на прогулках сильно не таскать! – Бабушка застегнула на себе пальто.

– Гав! – с готовностью сказал Бим, словно отрапортовал «Есть!».