Контуры нового мира

- Да как же можно туда не лезть? - удивился тот - Тама выморочные избы стоят, и всё добро в них бесхозное лежит. Заходи и бери чего надо.

- Продавать что ли собирался?

- Ото-ж. Как не продать, коли и цена хорошая и покупатель найдётся.

- А ты не думал, что люди через те вещи могут заразиться и умереть? Или что сам можешь заразиться.

- Дак, бог даст, кто и не подохнет. Это ж осударь-емператор, как повезёт, какая планида у ково. Мужик он такой, живучий паскуда. Ну и значит, как бог рассудит, так людишкам планида и выпадет. Да я и не собирался своими руками к тому добру касаться, на то у меня нарочитые людишки есть, вот оне, рядышком стоят.

- Всё ясно. Совесть в этом подобии человека и не ночевала. Товарищ лейтенант, какое наказание положено для мародёров?

- Согласно пункту три параграфа пять 'Положения о карантинных мероприятиях в зоне эпидемий', пойманному на месте преступления полагается смертная казнь через повешение. Помилование и смягчение наказания виновным не предусмотрено.

Я повернулся к генералу:

- Ваше мнение, Иван Петрович?

- Товарищ лейтенант абсолютно прав, за такое преступление наказанием может быть только виселица.

- Ну что же, командуйте, лейтенант.

Всё свершилось очень быстро: мужикам сноровисто заткнули рты, и подкалывая штыками чтобы быстрее двигались, отогнали к месту казни, метров за четыреста от караулки. Там между мощными ветвями двух дубов было пристроено толстое и длинное бревно, через которое уже было перекинуто с десяток верёвок с петлями. Под петлями, на высоте чуть более двух метров, устроено длинное подобие скамейки. Драгуны привычно, по одному, затащили мужиков на скамейку, накинули каждому петлю на шею и спрыгнули вниз. Толчок, и скамейка опрокинулась, а тела задёргались на весу.

- Подлиннее надо было сделать верёвки - сказал лейтенант одному из драгун, руководившему непосредственной казнью - тогда и позвонки бы полопались, отошли бы легче.

- Сделал как надо. Ненавижу мироедов, моего батюшку такой же упырь разорил и споил. Кабы меня в солдатской школе не приютили, помер бы под забором. Грех, он конечно велик, но после службы я в монастыре отмолю, а вам пачкаться не надо.

- Дело твоё, Иосиф, а мне омерзительно касаться верёвок.

- Кажному своё, Захар Захарыч. Зато ты душегубов вылавливаешь как та собака-ищейка, никогда ни у кого я не видал такого таланта.

Я, стоя рядом с Иваном Петровичем, слышал их тихий разговор, и решил никак не реагировать. Драгун, взявший на себя обязанности палача, не похож на садиста. Грязная работа ему не приносит удовольствия, и занимается он ею, явно для того, чтобы не пачкались другие.

Впрочем, дело в первую очередь.

- Лейтенант, дайте нам сопровождающих, мы должны осмотреть работы внутри карантинной зоны.

Двинулись по дороге от деревни к деревне, и везде видели одно и то же: армейский медбрат с тремя-пятью помощниками оказывали необходимую помощь жителям, сидящим по своим домам. Надо сказать, что дома выглядели значительно чище и пригляднее, чем до заразы: солдаты заставляли хозяев чисто прибирать и дом и подворье.

- Чем сегодня заняты? - спросил я у медбрата в одной из деревень

- Так что, Ваше императорское величество, собираемся хоронить семью Курдюмкина.

- Все умерли?

- Надо полагать что все. От прививок оне, когда всё только начиналось и я сюда приехавши, начисто отказались, уколов себе ставить не давали, а когда у всех их разом вспыхнули язвы, полезли было требовать лечения, да уже и поздно. Загнали мы их в дом, да и двери подпёрли, а то людишки заполошные, могут и за карантинную черту броситься. Болезнь, она многих сумасшедшими делает, прости хосспидя меня, грешного.

- Ну пойдём, посмотрим вместе.

В доме, на трёх лавках лежали мертвецы-взрослые, обезображенные оспенными язвами. На печных полатях лежали ещё пять детских трупов, а вот за печкой, в плетёной кроватке копошился и попискивал ребёнок. Хорошо хоть мать перед смертью позаботилась о малыше, сунула ему большую краюху хлеба и бутылку воды. Ребёночек грыз чёрствый плесневелый хлеб, сосал через тряпочку подтухшую воду, тем и спасался. Вылезти из кроватки ребёнок не мог, поэтому нужду справлял тут же, но только в одном уголку кроватки.

- Это ж как ён выжил-то, страдалец? - ахнул один из солдат - Несмышлёный же совсем!

- Это верно. Возьму-ка я его к себе. - решил я и вынул ребенка из кроватки - Ну-ка братец, найди нам поскорее молока.

Солдат бросился исполнять приказание, а я взял ребёнка и вышел из отвратительно воняющего дома. Солдаты тем временем начали на носилках выносить трупы из дома, и складывать их в телегу. В подворье, где мы остановились, нас уже ждал солдат с кувшином молока, а хозяйка оставила греть чугун воды. Женщина ахнула, и попыталась забрать у меня ребёнка, но я не дал. Снял с него рубашку, и выяснилось, что мне досталась девочка. Довольно тощая, вшивая и удивительно грязная, но вполне живая и крепкая.

Хозяйка поливала тёплой водой, а я стал обмывать нечистоты с тельца девочки: нельзя её такую сажать в воду - всё испачкает, и воду надо будет менять, а попробуй-ка нагрей её в печке!