Контуженый (СИ)

В моей руке телефон и я все-таки фотографирую ее со спины. Разглядываю фигуру на дисплее. Вспоминаю, как прижимался к ней в постели. Моя грудь к ее спине, живот, пах, попа, ноги — почти без зазоров. Как ложечка к ложечке. Тепло и уютно.

— Дурак, — шепчут мои губы.

— Контуженый! — окликает кто-то со стороны.

Рядом останавливается полицейский «уазик» с Костей Воиновым.

— Садись, — зовет он.

Я в машине рядом с нормальным полицейским, который согласился поступить по-людски и поставить на место Макса Лупика.

Костя видит в моем телефоне фото уходящей Маши и сочувствует:

— С женщинами сложно. А как женишься еще сложнее будет.

— Так разведись, — подкалываю я.

— Сложно, не значит плохо. Хорошее тоже бывает сложным. Вот сделаешь что-то сложное хорошо, и забудешь про сложности, потому что тебе стало что? — Воинов запутывается в словах и обрубает: — Я не за этим! Как там жмот Лупик, спекся?

— С твоей помощью, — подтверждаю я и добавляю: — Сложное дело сделали хорошо.

Воинов улыбается собственной цитате. Но сразу становится серьезным:

— Так, пистолет твой я выбросил. Куда, не спрашивай! И больше с такими делами…

— Сложными? Есть попроще. — Мне не дает покоя раненый боец, явившийся к Злате. — Костя, у тебя знакомые в Луганской милиции найдутся?

— Пересекался в Ростове на сборах. Обменивались контактами.

— Узнай про Руслана Краско. Его ранили в тот же день, что и меня. Хочу выяснить, как он.

— Твой сослуживец?

— Да. Теперь он владелец «Краскопласт». Это крупный завод в Луганске. Местные должны знать.

— Попробую, — обещает Воинов.

Он ищет в телефоне контакты, звонит кому-то, обменивается приветствиями. Когда разговор переходит к делу, включает громкую связь.

Я слышу из трубки:

— Руслан Краско? Нормальный парень, не из мажоров. Воевал, награжден, был ранен.

— Тяжело?

— Говорят, лицо посекло. Чай не баба, с лица не пить. Мужику с деньгами можно быть и кривым.

В моей голове щелкает — ранение в лицо! Русик из Луганска. О приезжем с бинтами на голове говорила и Маша. Пока многое сходится.

Я громко спрашиваю:

— Он точно ранен в лицо?

Голос постороннего человека луганского милиционера напрягает.

— Воинов, тебе свидетель нужен? Тогда не ко мне. Сам я Краско не видел и мед-справок его не читал. Ты что-то расследуешь?

— Нет. Это мой друг о сослуживце интересуется.

Костя благодарит знакомого луганчанина и прощается. Он рад, что помог мне.

— Главное, что твой приятель жив.

Я киваю в задумчивости:

— Выжил не только я.

— Эх! Нужно было телефон твоего сослуживца спросить. Хочешь, снова позвоню?

Я в раздумья. Если это был Русик, то зачем он приезжал к Злате? Чего она испугалась? Хотя это мог быть не он, да и про ранение в лицо сведения не точные.

И я решаю:

— Хватит звонков. Лучше мне с Русиком повидаться.

26

Я снова еду в Луганск, чтобы встретиться с Русланом Краско. Где он был в роковую ночь? Что случилось непосредственно перед взрывом? Он должен помнить больше, чем я с контуженной памятью.

На границе с Луганской республикой привычная очередь из автомобилей. Пока это государственная граница между разными странами, как бы дико это ни звучало в современных условиях. Есть и паспортный контроль и таможенный.

Водитель нашего автобуса командует:

— Забираем вещи. Контрольно-пропускной пункт проходим самостоятельно. Мой автобус будет ждать вас с той стороны. Запомните номер. Не меня, а номер автобуса! Далее поведет луганский водитель.

Я с неполным рюкзаком и не представляю интереса для таможенников. У остальных роются в машинах, заглядывают в багаж, требуют декларации на товарные партии.

Около грязного микроавтобуса с символикой спецоперации растерянная женщина умоляет надменного таможенника:

— Мы волонтеры, везем гуманитарку. Пропустите, пожалуйста.

— Какая же это гуманитарка, ни еды, ни одежды, — кривит нос таможенник.

— Это квадрокоптеры для наших на фронте. Куплены на пожертвования, по заказу бойцов. Они их ждут. Вы спасете их жизни.

Я заглядываю в распахнутую дверь микроавтобуса. На полу коробки с китайскими дронами. Техника малая с виду игрушечная, но очень полезная. С помощью такого же аппарата мы следили за противником и корректировали огонь.

Важный таможенник с нависающим над ремнем пузом трясет бумагами из раскрытой папки и бубнит:

— Вы что, дамочка, правила не читали. Техника дорогая. Превышена разрешенная стоимость на одного человека.

— Нас двое, — оправдывается женщина и зовет водителя: — Михалыч!

— Трое! — заявляю я.

Таможенник исподлобья взирает на явившегося заступника в камуфляжной форме.

Я по-свойски здороваюсь с пожилым водителем, чтобы убедить таможенника:

— Привет, Михалыч. Я от наших с фронта. Дорогу вам покажу. — И обращаюсь к таможеннику: — Ну что там со стоимостью? На троих проходит?

Таможенник оценивает мой несолидный возраст и невзрачный вид и качает головой:

— Декларация неправильно составлена. Беспилотные аппараты — продукция двойного назначения. Прицепи гранату и получишь оружие.

Меня бесит его чванство:

— Да, оружие! Против наших врагов. Или ты, гнида, за бандеровцев?