Конвейер

«Товарищи курсанты! Это ваша постель, это шедевр инженерной мысли, это совершенная модель малой архитектурной формы, это ваша обитель, ваша зона ежедневной ответственности, осквернение которой в дневное время любой частью тела подобно смертному греху! Запомните! Главное – это подматрасник, от его упругого натяжения по четырем углам зависит ваша судьба на ближайшие два года!» – Артур объяснял доходчиво, последовательно демонстрируя идеальную заправку кровати, стоя на взлетке так, будто он был экскурсоводом краеведческого музея. Артур – это наш комвзвода на время КМБ, старлей с опытом службы в кремлевском полку и поставленной для главного в стране почетного караула растяжкой ног с вывернутыми донельзя коленными суставами. Строевой шаг в его исполнении был безупречен.

Кровать с металлической скрипучей решеткой стала первым дебильным тренажером долготерпения и одновременно причиной бесконечных отказов в увольнении за пределы института для многих из нас. Обязательным атрибутом качественной заправки служил кантик – внешняя угловая кромка шерстяного одеяла, нужная кондиция для которой достигалась с помощью «лыж» и энергичных движений кистей рук. Однако у каждого курсового офицера было свое представление о том, что такое угол в 90 градусов, поэтому кровать перестилалась бесконечное количество раз круглосуточно. Через несколько месяцев я и мой боевой товарищ Мигель получили от родственников в качестве материальной помощи два сбитых под размер кровати деревянных щита, которые кардинально решили проблему подматрасника и болей в пояснице от сна в позе оглобли.

Постоянные подъемы-отбои в ночное время; эвакуации при «пожаре» с выносом на плац ВСЕГО (вплоть до тумбочки дневального), что представляло, по мнению Пэйна, ценность для родины и отечества; марш-броски по проспекту Щорса и окрестностям с голым торсом и (или) в противогазе и многие другие публичные, систематические издевательства такого рода не заслуживают особенного внимания читателя, в силу своей дремучей примитивности и рефлекторной повторяемости уже ко второй неделе КМБ. Но были и нюансы. Мой первый и последний суточный наряд по курсу в качестве дневального оказался чем-то вроде инициации в секте почитателей макаронного божества.

Помню, как я стоял на посту дневального в свою смену. Стоял идеально, как гитарная струна. Даже когда никто не видел меня, я стоял будто у могилы неизвестному солдату в Александровском саду Кремля. И даже ночью я стоял как охотничья собака на болоте, подгибая поочередно то одну, то другую ногу, изредка опираясь о стену пятой точкой. Моя смена была такой бесконечной, что я забыл, который час. «Четыре» – подумал я и не ошибся, настенные часы показывали ровно четыре утра – стояла тишина, и только крики птиц за окном и пещерные отзвуки храпа курсантов заставляли вздрагивать. Как только я решил, что можно присесть на корточки и тихонько подремать, в этот самый блаженный миг предвкушения желанного сна и одиночества, из кабинета начальника факультета выскочил командир взвода, капитан СОБРа Витя Радько.

Витя отличался от остальных курсовых, да и всех других окружающих нас офицеров – он был какой-то настоящий, эдакий офицер СОБРа из фильма Невзорова «Чистилище». Нужно сказать, что он был реальным участником событий в Чечне на площади «Минутка», получил контузию и остался при этом в ладах со своим рассудком. Начиная с 10 ноября 1998 года и вплоть до выпуска я, Серега Горбатых и Денис Гоненыч постоянно участвовали в алколекциях капитана Радько. Я только сейчас отчетливо понимаю, что он был истинным представителем настоящих офицеров той поры – немногословный, скромный, сильный и добрый, всегда подтянут и готов действовать. После того, как фактически разогнали РУБОПы и СОБРы, он еще долгие годы не мог найти себя на профессиональном поприще.

– Не спишь, боец? – спросил Витя.

– Никак нет, тащ капитан! – отрапортовал я, вытянувшись по стойке смирно.

– Молоток! Я думал, спит наряд! А вы ничего, держитесь! – как обычно спокойно сказал он и скрылся за дверью кабинета.

Через десять минут он вернулся и поставил передо мной на тумбочку дневального стакан горячего чая и положил три конфеты «РотФронт».

– Нормально все будет! Не переживай! – подбодрил Витя и удалился теперь уже до самого подъема.