Конвейер смерти

Врач мне попытался доказать, что сержант – явно наркоман. Не может терпеть боли, требует дозу за дозой промедола, нервничает. На эти разговоры я ответил капитану, что хотел бы посмотреть на него, если бы ему разворотило ляжку и кость! Как тогда он сам бы стонал и орал?!

* * *

Жалко сержанта. Постников еще целый год мог командовать гранатометно-пулеметным взводом. Теперь надо подбирать и готовить нового заместителя командира взвода. Этот Постников был крепким, мощным парнем, который не боялся ни националов, ни старослужащих. Самый меткий пулеметчик роты.

В батальон он больше не вернулся. Через три месяца старшина собрал его вещи, мы оформили документы, и сержант прямо из госпиталя на костылях убыл в Союз.

Похромал дальше по жизни…

После подведения итогов за месяц майор Боченкин отозвал нас с комбатом в сторону и то ли насмешливо, то ли виновато произнес:

– Василий Иванович! Ты оформлял наградной на орден Красной Звезды Ростовцеву? Твоя подпись?

– Ну, моя! Оформлял. За Баграмскую зеленку, он с разведвзводом впереди техники шел, дорогу пробивал. В окружении больше часа сидел, отстреливался от духов. И что из этого? Я его и за операцию по выводу войск опять оформлю к ордену…

– Из штаба дивизии представление к награде вернули. Начальник штаба велел определиться, что мы хотим! На что посылаем? На Героя? На орден?

– И на то, и на другое! – улыбнулся Подорожник.

– Такой вариант не проходит. Полковник в трубку рычал, что мы охерели, нового Брежнева из него лепим. Хотим с головы до пят железом обвесить. Хватит и Золотой Звезды, – ответил майор.

– Если штабные такие умные, пусть с автоматом пешком пройдут хоть к одному посту, расположенному вдоль Баграмского канала. Я посмотрю, что они себе будут после этого требовать! Козлы вонючие! – рявкнул Василий Иванович.

– Ну козлы и козлы, что делать! Все в их власти! Тебе тоже, Иваныч, второй орден зарезали! «Кэп» послал наградной на медаль «За службу Родине» III степени, возвратили. Резолюция такого содержания: «Слишком часто награждаем! Второй наградной оформить перед заменой!»

– Бл…ство! Я их всех на… видал, чтоб у них у всех… отсох! – гневно прорычал Чапай.

Я смущенно почесал затылок. Что скажешь? Оформлять вторую подряд награду нескромно. Все верно. Но за Иваныча обидно. В штабе округа большинство офицеров управления с орденами. У кого один, у кого два. А комбат боевого рейдового батальона с трудом получил один.

Боченкин похлопал моего шефа по плечу и успокоил:

– После следующего рейда опять пошлем. Тут еще одна проблема. Сбитневу Красная Звезда по ранению пришла, мы ее семье отправили. А посмертно к Герою представить не разрешили, только на Звезду. Но в итоге согласились на «Знамя». Проклятая политика! Вывод войск, а командир роты погиб. Значит, были тяжелые бои. Официально объявлено, что войска вышли без потерь! Ошуеву по ранению оформили на Красное Знамя, и тоже возврат. Кто-то наверху резолюцию написал: «Слишком много высоких наград, достаточно ордена Красной Звезды!» Вот такое отношение! Да, и заберите остальную пачку представлений на подчиненных. Прошло только три наградных. Неверно оформлены! Теперь велено писать о взятых пленных и о трофеях, а тут сплошь убитые мятежники! Никаких уничтоженных врагов быть не должно. Перестройка не отражена, ускорение. Требуют указывать, что человек перестроился. Обязательно! Пришли, Василий Иваныч, своего Чухвастова, я ему новые веяния времени и требования изложу!

– Черт побери! Мудаки штабные! Их требования меняются каждый квартал, – сказал обиженный комбат, когда строевик удалился восвояси.

– Это точно, – согласился я. – А потом у пехоты на хэбэ одни дырки от осколков. Половина офицеров домой без наград уехали.

– Стоп! Комиссар, что ты меня убеждаешь? Я же не против. Представляй, пиши! Но Бодунов и Берендей пьют?

– Употребляют.

– Афоня дебоширит?

– Всего один раз.

– Степушкин и Радионов по своим стреляли из «Васильков»?

– С кем не бывает… По мне свои уже раз пять долбили.

– А меня что, не чихвостят за такие ваши проказы? Я понимаю твое желание быть добреньким к друзьям. Но оно скоро пройдет, когда начнут тебя иметь за целый батальон, за всех пятьсот пятьдесят человек. Посмотрю через месяц на твою дальнейшую доброту и жалость.

Глава 8. Первые поминки

Подорожник был несколько растерян, удручен и озабочен. Он хмурился и нервничал, что Иванычу было совершенно не свойственно.

– Никифор, сегодня проводим после вечерней проверки поминки по Сбитневу. Пройди в роты и собери деньги на мероприятие. Отправь «комсомольца» с Берендеем на закупку спиртного и закуски. Начало в двадцать два часа в коридоре женского модуля!

– А командование не помешает? – засомневался я. – Цехмиструк вместе с Золотаревым прибегут и траурное мероприятие сорвут.