Конвой PQ-17

Вскоре после этого британцы узнали, что капитан русской субмарины К-21 объявил о торпедировании «Тирпица». Немедленно двум эскадрильям королевских военно-воздушных сил был дан приказ любой ценой найти «Тирпиц». Адмиралтейство дважды (в 8.45 и в 9.06 вечера) выходило на контакт с Товеем, предлагая ему ответить на вопрос, сможет ли он атаковать «Тирпиц» — в случае, если линкор и в самом деле поврежден, — силами торпедоносцев, находившихся на борту авианосца «Викториэс».

Это предложение также не слишком обрадовало Товея. Он лично никаких возможностей для атаки по якобы поврежденному «Тирпицу» не видел. Последний мог в любой момент вернуться в сопровождении эскорта на свои базы, тогда как у немцев на северном побережье Норвегии имелось достаточно дальних истребителей, чтобы разделаться с торпедоносцами типа «Альбакор», когда они будут находиться на пути к цели. Кроме того, было весьма сомнительно, чтобы «Тирпиц» — в том случае, если он и впрямь получил повреждение, — продолжал движение в сторону рассредоточенных кораблей конвоя.

Конечно, сейчас, когда стало известно, что возможности германских военно-воздушных сил в районе Арктики сильно преувеличивались, особенно в плане обеспечения воздушного прикрытия надводных судов и ведения воздушной разведки, легко критиковать продемонстрированную тогда Товеем нерешительность. Критикам, тем не менее, следует иметь в виду такой весьма весомый аргумент, что на флагманском корабле Товея линкоре «Дьюк оф Йорк» подходило к концу топливо, так что возможности для маневра были у адмирала весьма ограниченные. Кроме того, ему не хотелось дробить свои силы — то есть направлять авианосец «Викториэс» при отсутствии дальних истребителей прикрытия в северные воды, где безраздельно царили немецкие подводные лодки и авиация. Неожиданно немцы без всякого давления со стороны союзников в 10.00 вечера кардинально изменили курс и вернулись на базу во главе с неповрежденным «Тирпицем», который ранним утром 6 июля вновь бросил якорь в Альтен-фьорде.

Первые две разведывательные эскадрильи, поднятые в воздух по распоряжению Адмиралтейства, никаких следов поврежденного «Тирпица» не обнаружили. Тогда в воздух была поднята третья эскадрилья разведчиков, которым было предложено исследовать тот же квадрат. Германский Морской штаб, получивший перехваченные и расшифрованные радиограммы Британского адмиралтейства к авиаторам, никак не мог взять в толк, о каком «поврежденном тяжелом корабле», чье название в радиограммах не упоминалось, идет речь. Тем более что к тому времени все тяжелые германские корабли были отозваны на свои базы. Потом, однако, немецкие штабисты пришли к парадоксальному выводу, что союзники продолжают разыскивать свой тяжелый крейсер, который, согласно полученным от подводников сведениям, был потоплен во время воздушного налета вечером 4 июля. Придя к такому заключению, немецкие штабисты с облегчением вздохнули и сдали дело о «поврежденном тяжелом корабле» в архив[61].

Около десяти вечера контр-адмирал Гамильтон получил сообщение о том, что линкор «Тирпиц», возможно, получил повреждение и что авианосец «Викториэс», вероятно, предпримет попытку его атаковать. Гамильтон решил, что в этом случае его крейсера «Лондон» и «Норфолк» следует использовать в качестве танкеров для дозаправки эсминцев, которые могли бы войти в состав прикрытия авианосца. Его флагманский крейсер «Лондон» начал дозаправку эсминцев «Сомали» и «Фьюри», в то время как американский эсминец «Вэйнрайт» заправлялся с «Норфолка»⁴³. Но никакой пользы делу эта дозаправка впоследствии не принесла[62].

Был ли поврежден «Тирпиц» при выходе в море или нет, этого со всей уверенностью Британское адмиралтейство сказать не могло. Оно было уверено в одном: три разных, не связанных между собой источника подтвердили известие о выходе тяжелых немецких кораблей в море. Были замечены как минимум два немецких линкора, двигавшихся в северо-восточном направлении курсом 65° в сторону Баренцева моря, где рано утром 6 июля немцы, по мнению Адмиралтейства, должны были приступить к уничтожению рассредоточенных кораблей конвоя, расстреливая их одно за другим.

В этой связи Адмиралтейство отправило радиограммы адмиралу Бивэну, главе службы проводки конвоев на севере России, адмиралу Майлсу в Москву и капитану Г.О. Маунду в Архангельск, предупредив их о возможности уничтожения безоружных транспортных судов немцами и предложив им приступить к розыску и спасению команд потопленных судов, используя для этого все имеющиеся в их распоряжении средства. В состав поисковых и спасательных партий было предложено включить даже самолеты дальней воздушной разведки типа «Каталина» — в том, разумеется, случае, если они в тот момент не участвовали в исполнении важных разведывательных миссий⁴⁴.