Координата поврежденности

Лайт снова показался в поле зрения после очередного ощупывания.

– Итак, у тебя начались потуги. И ты можешь не дотерпеть до того, как приедет скорая, это уже не в наших силах остановить. Если будем ждать, могут возникнуть проблемы, – обратился он к девушке.

Мин знал, что врачей также учат обхождению с пациентами – это отдельная важная составляющая обучения. Потому Лайт уже не выглядел как тот, кто несколько минут назад просил его помощи, потому что сам боялся. Парень спрятал чувства, чтобы вселить спокойствие в девушку. Врач знал, что на первом месте пациент, а не он сам.

– Я не хочу, чтобы с ребенком что-то случилось. – Девушка пыталась поднять голову, будто могла там что-то увидеть, и, Мин, встретившись глазами с Лайтом, понял, что от него требуется.

– Все будет хорошо, – он нашел ее руку и сжал. – Как тебя зовут?

– Кванг, – ее голос дрожал, как тоненькая веточка на ветру.

– Тогда, Нонг’Кванг, тебе нужно быть смелой. Потому что мне тоже страшно. Не каждый мой вечер заканчивается беременной девушкой на заднем сиденье машины. Многие парни опасаются именно такого исхода, знаешь ли, – пошутил он, чтобы расслабить ее, и добился слабой улыбки. – Мой друг, которого зовут Лайт, обучался у профессионалов, ты можешь довериться ему, да и скорая в пути. Неважно, где ты родишь – здесь или там – с тобой и ребенком все будет хорошо, – последние слова он вытолкнул, переступив через свои воспоминания. Может, убеждал в этом не столько ее, сколько себя. Нельзя допустить, чтобы кошмар из прошлого повторился вновь.

– Из-за повреждений и нагрузки схватки переросли в потуги раньше, чем следовало. Поэтому у тебя и открылось кровотечение и усилились боли. Давай попробуем тужиться, – сказал в свою очередь Лайт.

Мин был рад находиться по другую сторону, сжимая руку девушки, и ничего из этого не видеть. Тем более у Лайта не было всяких инструментов или другой возможной помощи, а лишь две руки. Люди тысячи лет принимали роды без новейшего оборудования, но для современного человека такие условия немыслимы. Просто-напросто дикие!

Следующие несколько мучительных минут девушка тужилась и кричала, сжимая руку Мина так, что, казалось, он больше не сможет ею пользоваться. Иногда ему приходилось даже удерживать ее за плечи, настолько сильно Кванг корчилась и неосознанно пыталась встать, тем самым убежав от боли. Он не представлял, как женщины на это подписываются, а некоторые и по несколько раз. Откуда в них бралась эта храбрость? Он не мог постичь этого ни в тринадцать, ни в двадцать три.

– У тебя получается, – подбодрил девушку Лайт.

Он видел лишь верхушку спины парня. И хотел верить, что это не пустые слова, и роды в самом деле проходят без каких-либо осложнений. Но Лайт вдруг попросил Кванг прекратить.

– Что такое? – даже задавая вопрос, он знал, что не хочет слышать ответ.

– Тазовое предлежание, – прошептал Лайт.

– Ребенок идет не головкой?

Пусть он и не пошел учиться на врача, но знал некоторые общеизвестные вещи. Вдобавок он помнил, как мама вечерами поглощала книги о родах, да и сам тогда тайком кое-что об этом читал, хотя быстро потерял интерес, когда дошел до слишком неловких для его возраста подробностей. В тринадцать ты уже достаточно взрослый для многих вещей (как тогда казалось), но не для деталей о раскрытии шейки матки.

– Да, ребенок идет ягодицами вперед. С таким сталкивается даже меньше пяти процентов женщин, но смертность при подобных обстоятельствах на несколько раз выше, – слово «смертность» Лайт произнес практически бесшумно. Мин разобрал его по губам и содрогнулся.

Просто, блять, отлично!

– И что… что мы будем делать? – спросил он, закрыв на секунду глаза и отгоняя от себя любые мысли, которые могли снова навлечь на него оцепенение или паническую атаку. Он даже не осознал, что вместо «ты» употребил «мы».

– Постараемся избежать ошибок. Я не помню всех нюансов. Это сложно, но выполнимо.

– Я… я больше не могу терпеть, – прохрипела Кванг и застонала от боли.

– Только медленно. Нужно действовать аккуратно, когда дело дойдет до головки, иначе ребенок может задохнуться. Тебе нужно тужиться именно тогда, когда я скажу, а в остальных случаях продышать потугу. Ты знаешь, как это?

– Да. Я… постараюсь, – ответила девушка, а Мин тем временем открыл статью с картинкой и пробежал по ней глазами.

– Вот оно, – он просмотрел текст после схемы. – Самое сложное – вытащить головку. Но сперва нужно осторожно извлечь поочередно ножки и, вращая по часовой стрелке, вытащить сначала одно плечо, а со следующей схваткой – другое. После этого в утробе останется лишь головка. И если при следующих схватках ребенок не выйдет сам, необходимо применить надлобковое давление. – Чем дальше Мин читал, тем страшнее ему становилось. Стало ясно, что для этого двух рук мало, ведь кто-то должен держать младенца, который уже практически появится на этом свете, пока другие руки надавливают и работают с головкой в утробе матери.