Координата поврежденности

– Наставники осведомлены, что их ординатор в чужую больницу ходит чаще, чем в ту, куда его взяли? – прорычал он, проходя мимо Лайта. Мин был встревожен после полицейского участка, а визит к Маре окончательно вывел из себя.

Лайт последовал за ним. Ну естественно!

– Есть обязательства, а есть вещи для души.

Они снова очутились вместе в лифте. Но хорошо, что не одни. Мину не верилось, что Лайт сравнивает поход в больницу (неважно по какой причине) с занятием для души, учитывая свою ситуацию. Ненормальный! Как он раньше этого не замечал?

Лифт приехал на нужный этаж, и они вышли, протиснувшись между людьми. Находиться рядом с Лайтом было трудно, поэтому Мин не останавливался.

– Ты выглядишь усталым, – сказал «Мистер Очевидность».

– Да ты что? Очевидно, потому что я устал.

– Можешь перестать так со мной разговаривать?

Мин приказал себе не обращать внимания на сосущее внизу живота чувство.

– Предлагаю перестать разговаривать в принципе.

Он исчез за дверью палаты, намеренно закрыв ее перед самым носом Лайта. Однако это не доставило ему удовольствия, как он того ожидал. Почему он опять чувствует себя виноватым? Да, он грубый мудак. Лайт воочию лицезрел это с самого первого дня их знакомства. И разве не докторишка хотел, чтобы он отстал от него? Мин преподнес ему желаемое на блюдечке, а сегодня позвонил вынужденно.

Но, увидев отца, он на время задвинул эти мысли на второй план. Вонграт-старший выглядел лучше и даже что-то читал, надев очки. Тот услышал, как Мин зашел и поднял на него глаза.

– Что ты здесь делаешь?

В ответ так и подмывало язвительно нагрубить, однако Мин сдержался. Почему все сегодня задают ему глупые вопросы? Они занимали место в самом вверху списка вещей, которые выводили его из себя больше всего.

– Догадайся с трех раз, – пробурчал под нос и уже громче спросил: – Тебе действительно лучше? Если с тобой что-то серьезное, я хочу знать!

– Показатели в норме, но нужно время, чтобы внутренние повреждения зажили. Меня больше беспокоишь ты.

– Что не так? – Мин готовился выслушать привычную неудовлетворенность в свой адрес. Уж в этот раз отец никак не мог смолчать. Не мог не понимать, что в случившемся нападении его вина.

– Я не отчитывать тебя собираюсь, а волнуюсь за твое состояние. Мне известно о твоих проблемах, хотя ты долгое время тщательно скрывал их. Боюсь, что в такой ситуации ты можешь…

– Я справлюсь. Спрыгнуть с крыши в мои планы не входит так же, как и доводить себя до нервного срыва. Просто… давай вернемся к тому, что было? Ты руководишь делом, которое создал, а я… продолжу вырываться, но не очень успешно, из клетки, которую ты для меня приготовил.

Не стоило говорить этого отцу, но невыплеснутые злость, страх и досада вызывали странную реакцию внутри него. Может быть от стресса вырабатывались неправильные гормоны? Какой там гормон отвечает за желание сбросить атомную бомбу на весь треклятый мир? Видимо, это был именно он.

Отец сделал слабое движение рукой, подзывая его. Полагая, что тот хочет что-то попросить, Мин присел на стул у больничной койки и придвинулся к ней вплотную, но отец вдруг стиснул его ладонь в своей.

Мин не мог вспомнить, когда они в последний раз вот так выражали привязанность или ласку. Если и случались между ними прикосновения, то лишь когда в школьные годы родитель пытался урезонить и удержать его, а он вырывался и сбегал. Затем они просто перестали контактировать. А в их разговорах витали исключительно слова-обманки.

– Мы обязательно поговорим об этом, когда я поправлюсь. Давно пора обсудить то, что тебя беспокоит.

Тогда потребуется толстая тетрадь и несколько дней, чтобы выписать туда все, что его беспокоило за прошедшие лет десять. Даже детская пора до смерти матери вызывала вопросы: интересовался ли отец им по-настоящему или создавал видимость, ведь того требовал образ уважаемого и известного на всю страну доктора. Однако сейчас большинство мелких проблем забылось; перед ним ясно выстроились в ряд несколько крупных, от которых не спрячешься. Поэтому Мин молча кивнул, да и, по правде говоря, он пришел сюда, чтобы обсудить совсем иное.

– Я ходил в полицейский участок. – Ощущения из детства, когда он делал что-то плохое, и знал, что ему попадет, вернулись. – Я опознал по фотороботу одного из преступников. На тебя напал тот самый Макао – лидер банды, похитившей меня.

Он ждал бурную реакцию, понимая, что любой был бы зол на месте отца. Сын самого Равита Вонграта в свободное время после учебы играл с сердцами девушек за деньги, словно какой-то жиголо, но только голубых кровей. Какой позор для почитаемого светоча медицины!

– Хм, вот как, – почему-то притворно отреагировал отец: – Не похоже на совпадение.

Мин опешил. Тот по-прежнему собирается делать вид, что ничего не знает? Но почему… он не мог позволить себе строить домыслы, опасные для его сердца.

– Я знаю, – не выдержал он и посмотрел прямо в серые глаза отца. – Я видел Нила Напата перед отъездом. Он тебе все рассказал. Почему… ты отказал ему?

– Отказал?