Координата поврежденности

Даже в том, что они отвергали друг в друге, находились точки пересечений, изорванной линией мчащиеся по дремучему жерлу соблазна.

– Знаешь, то же самое можно сказать и о тебе, – вернулся Мин к предыдущим словам парня. Дурачество осталось в стороне.

– Ты можешь вылечиться, – не согласился Лайт. – Со мной все иначе.

– Мы оба поврежденные. Только один душой, а другой – телом. Твой источник спрятан здесь, – Мин осторожно положил ладонь на затылок Лайта и погладил того по волосам. – Но и мой где-то тут, только томография его не выявит. Он прячется среди мыслей, обитает в подсознании, разъедает мелкие трещины, расширяя их до бездонных дыр.

– Я кое-что скажу… но не злись. – Мин насторожился, но оставался неподвижен. – Обратись за помощью. Твои панические атаки… так не должно продолжаться и дальше. Ведь ты никому не рассказывал о них?

Мин стыдился их. Этого очередного проявления слабости. Он мог жить без них целый год, а затем они возвращались. Едва он забывал о них и верил, что преодолел, паника вновь овладевала им; очередной приступ пронзал тело и передавал неизбежное послание-приговор: Сломлен. Изранен. Увечен.

– Не хочу накачивать себя антидепрессантами. В четырнадцать я провел так почти полгода и едва помню этот период.

Первый год после смерти матери слишком затуманили больницы, лекарства, терапия – Мин больше никогда не желал к этому возвращаться. В пустоте было хорошо, но кроме нее ничего и нет. Он боялся, что во второй раз не захочет из нее выныривать. Погрузится навсегда.

– Это в особо тяжелых случаях. Тебе же могут помочь другие лекарства и простая работа с психотерапевтом. Ты ведь ненавидишь эти приступы… почему же отчаянно держишься за них?

– Не то чтобы держусь, – выдохнул Мин, стремясь подобрать ответ. Говорить об этом было сложно, но с Лайтом он хотел попытаться. – Просто не было смысла. Отец даже не замечал, и я подумал, что тоже могу.

– Теперь их замечаю я. Это моя просьба – помоги себе.

– Я соглашусь, если в ответ ты исполнишь мою. – Парень приготовился выслушать, но Мин покачал головой. – Мне еще стоит подумать над ней. Скажу позже.

– Какая-то грустная из нас пара, – печально произнес Лайт, но, к его удовольствию, повернулся набок и придвинулся еще ближе.

– Видишь, мы уже почти разобрались в природе наших отношений – честные и грустные. Звучит поэтично.

– Твой отец будет против, – вновь напомнил Лайт.

– С ним я разберусь сам. А что насчет твоей матери?

– Есть плюсы в том, чтобы быть ближе к смерти. Например, семья позволяет тебе куда больше обычного, – сказанное позабавило лишь Лайта. Шесть лет дали тому преимущество: научили жить с личной трагедией, как и насмехаться над ней. Мин же был этого лишен. – Для нее главное, чтобы я был счастлив. С самого моего детства.

Раньше Мин посчитал бы такой ответ далеким от реальности, существующим лишь на киноэкранах, однако семья Лайта доказала обратное.

– Зато Нун поймет. – Он задумчиво перебирал воспоминания и чужие пряди. Цикличность этих движений успокаивала. – Один из ее племянников встречается с парнем, она как-то рассказывала об этом несколько лет назад.

– Необязательно вообще кому-то рассказывать, – добавил Лайт. – И не потому, что мы делаем что-то неправильное, а потому что это никого не касается.

– Скрывать не будем по этой же причине. Пусть все идет своим чередом. – Мин обычно открыто не показывал привязанностей, но отныне отказывался специально сторониться парня.

– Не могу поверить, что собираюсь опять с кем-то встречаться. – Лайт отчего-то засмеялся. Мин посмотрел на него взглядом, в котором сквозил вопрос. – Я честно считал, что моя любовная жизнь закончилась. Финита ля комедиа[64].

– А я могу развеять это заблуждение прямо сейчас. – Мин с головой погрузился в новый поцелуй. Снова. Чужие руки нескоро оторвали его от себя.

Лайт так и не ушел этой ночью. Они наслаждались началом зыбкого и волнующего фундамента, на котором намеревались построить то, что обоих пугало, но в то же время необратимо тянуло. Каждый из них думал, что достаточно разумен и не попадется в эту ловушку, но, оказавшись в ней, понял – они попали не в ловушку.

Скорее прыгнули в бездну.

* * *

Помощницы Нун сообщили, что экономка уехала в больницу к отцу. Никто не знал, что Лайт остался на ночь, и утром их не тревожили.

Они поели на кухне впопыхах. Лайт спешил в свою больницу, а перед этим еще собирался заехать домой за какими-то бумагами. Мин наблюдал, как парень судорожно допивает кофе и проглатывает пищу, чтобы не опоздать.

– Я позвоню тебе вечером, – полетела в него стандартная фраза, однако этого было мало. Мин сжал руку Лайта и притянул того обратно к себе. – Что ты делаешь? Нас могут увидеть!

– Тут никого нет, – прошептал в самые губы, отдаваясь поцелую.

Его приводило в млеющее воодушевление то, как отныне Лайт сдавался ему. Даже сейчас, несмотря на спешку парня, Мин заставлял того забыть о ней, потому что они были абсолютно поглощены друг другом.

Поглощены до такой степени, что не услышали, как отворилась парадная дверь и кто-то зашагал по направлению к ним.