Координата поврежденности

Почти все студенты-медики выглядели по-другому: вечно ходили с заумным выражением лица и заносчивым видом повелителей мира. Мин повидал множество таких типов. И знал, что через несколько лет даже самые легкомысленные из них превратятся в сгорбленных от изнурительных смен угрюмых мужчин и женщин и навсегда обзаведутся морщиной на лбу, бесконечно пытаясь спасти чью-то жизнь и полностью забыв своих близких.

А Мин не был готов спасать чужие жизни. Он и свою реанимировать не мог.

Но за несколько невольно уделенных незнакомцу секунд Мин не заметил в нем ожидаемых черт. Вопреки очевидным попыткам выглядеть круто, парень создавал простодушное впечатление из-за своей миловидности. Но что еще важнее, от него исходила легкость, которая обычно напрочь отсутствовала у студентов одной из самых сложных и ответственных специальностей. Будущие докторишки и медсестры всегда что-то зубрили и куда-то спешили.

– Ты чего застрял? – услышал он Беста, который уже успел подойти к нему сам.

Оборвав спонтанный поток мыслей об аляповатом недоразумении, желающем почему-то стать врачом, Мин вернулся в реальность.

– Это определенно не мой день. С самого утра сбивают с ног, – проворчал он.

– Дружище, больше радости, – весело заметил Бест. – Мы притягиваем то, в чем нуждаемся.

– Тогда где моя кровать и новая личность?

Они дошли до нужной аудитории, когда Бест закинул ему на плечи руку, притягивая ближе.

– Может, на самом деле тебе нужно совсем не это?

Мин небрежно сбросил руку друга, усмехнувшись его вере во всякую чушь, особенно в судьбу и рок.

– Ага, прямо сейчас я горю желанием, чтобы ты заткнулся.

Утренние перебранки давно стали привычным элементом их взаимоотношений, и ему нравилось размеренное чувство нормы, которое дарил друг. Мин не показывал, что значение Беста в его жизни куда больше, чем тот мог подумать, и признаваться ему в этом не планировал.

Они уселись на свободные места в аудитории, и, ожидая лектора, Бест уткнулся в телефон, а Мин прикрыл глаза, погружаясь в дремоту. Но вместо темноты перед глазами возникла розовая макушка.

Черт, и как только парень мог выбрать такой до ужаса вульгарный цвет?

* * *

Несколько раз в неделю после учебы Мин захаживал в бар, открытый знакомой детства – Марой. Она была на два года младше него и еще одним отпрыском состоятельной семьи. Их история началась с того, что в детстве они провели вместе лето за границей, куда их отправили для изучения иностранных языков. Там ему приказали следить за девочкой и во всем ей помогать. После возвращения в Бангкок они не пересекались несколько лет, пока случайно не встретились вновь и не возобновили общение, уже без принуждения старших.

Дочь в семье известного дизайнера, любимица матери – Мара спокойно творила все, что пожелает, не ожидая ничьего одобрения. Теперь ей уже не требовалось, чтобы за ней кто-то приглядывал. Она выросла бунтаркой, любящей нарушать правила, и именно это влекло к ней людей.

Мир Мина в рамках университета отличался от того, что творилось за его пределами. Мара и Бест были полными противоположностями, и у него никогда не возникало даже мысли их познакомить, соединить эти два начала в одно. Бест знал лишь, что он балуется игрой на барабанах в заведении знакомой, что было правдой, но только частично.

В действительности Мин играл не только на барабанах. Он играл с людьми.

Однажды знакомая Мары попросила ее об одолжении: помочь отомстить парню, который ей изменил. Но та решила собственноручно принять участие в вендетте: соблазнила беднягу, завязала с ним отношения и после признания в любви – унизительно бросила на глазах его друзей. Впоследствии в ее извращенном мозгу появилась идея не просто продавать выпивку в только что открывшемся баре, но и устраивать своего рода азартную игру. В итоге получалось, что, с одной стороны, она нарушала все правила приличия и морали, а с другой – помогала «обездоленным».

Мин зарабатывал в заведении подруги благодаря участию в этом позорном деянии, хотя нужды в деньгах не испытывал. Временами он сам не понимал для чего делает это: встречается с богатыми девушками, а потом бросает их, тем самым помогая Маре в ее маленьком бизнесе.

Мара знала, что он не станет привязываться к клиентам. Даже если бы и захотел, просто не смог бы. Конечно, отдельные девушки вызывали симпатию, иногда теплоту, и все же это было настолько мимолетно, что едва наступало решающее время, он без сожаления заканчивал с очередной «целью».

Собственное поведение одновременно отвращало и удовлетворяло. Ему нравилось, что он мог управлять чьей-то жизнью, как управляли его. Это была своего рода месть отцу за то, что лишил его выбора. Но всегда… после каждой финальной точки в игре наступало мгновение, когда он ненавидел то, что делает. Все казалось жалким, бессмысленным. Почему он не мог быть как Бест: наслаждаться тем, что есть, завести нормальные отношения и пытаться стать лучше?

– Нана уже ждет тебя, – сообщила Мара, стоило Мину только зайти. Она сидела за стойкой и потягивала что-то из стакана.