Координатор

— Хочу поблагодарить тебя за прекрасно проведенное время, — сказал Уайлд. —-Я бы даже поверил большей части рассказанной тобой истории, если бы ты объяснила мне еще одну вещь. Раз уж ты была так знаменита своими замечательными способностями, почему «красные» не попытались тебя разыскать?

— Думаю, они бы с удовольствием это сделали. Но они не знают, как я выгляжу. В детстве я была довольно уродливым ребенком. И подростком я тоже не стала намного краше. А потом тот человек, который переправил меня в Германию, решил, что моя внешность должна соответствовать моему интеллекту, ради моей собственной безопасности и в качестве выражения его признательности. Это обошлось ему в тысячу с лишним фунтов. Но получилось неплохо, как ты думаешь?

Уайлд оперся на локоть и провел пальцем по ее идеально выточенному носу.

— Для мужчины, который проведет в твоем обществе слишком много времени, все остальные женщины перестанут существовать.

— Но к тебе это не относится, Майкл.

Она закрыла глаза.

Уайлд смотрел, как она засыпает. Его глаза уже привыкли к темноте, и он видел, как расслабился ее рот, а потом услышал ее глубокое дыхание. Он подумал, как странно, что их пути никогда не пересекались раньше. И как жаль, если они больше не пересекутся снова. Хотя после знакомства с ней будущее стало внушать ему тревогу. Он представил, как в ближайшие пятьдесят лет университеты начнут тысячами выпускать таких Ингер Морганов-Браунов и каждая из них отправится к своему пластическому хирургу, словно к парикмахеру, чтобы здесь укоротить свой нос, а там подправить подбородок, и вскоре ни в одной из них не останется ничего не только женственного, но и просто человеческого. У Ингер, по крайней мере, есть то оправдание, что она пострадала в детстве.

Он закрыл глаза и стал думать о ней, хотя в его мыслях, к его собственному удивлению, не было ничего похожего на эротику. Ее лицо склонилось над ним, озаренное холодной улыбкой, а потом что-то случилось, и она стала трогать его тело, возиться с его одеждой, осторожно перекатывая его на живот. Он подумал, что, несмотря на все свои комплексы, она и сама не прочь немного поразвлечься, однако в следующее мгновение окончательно проснулся и протрезвел, почувствовав, как в спину вонзилась холодная игла. Вдохнув запах «Диорамы», он увидел ее черные брюки в дюйме от своего лица. Он приподнял голову и заметил, что она держит в руках медицинский шприц.

Она улыбнулась.

— Прости, Майкл, — сказала она мягко, — но я передумала. Я не буду на тебя работать.

Глава 19

Уайлд ударил ее и вскочил с постели. Ингер выронила шприц и скатилась на пол. Уайлд попытался последовать за ней, но его движения уже стали слишком медленными. Ингер стояла в дверях, держась руками за стену, ее черный свитер обтягивал устремленную вперед фигуру, волосы были беспорядочно рассыпаны, губы слегка приоткрыты и открывали зубы. Уайлд чувствовал, что у него кружится голова, а ноги наливаются свинцом. Он двинулся к ней, как идущий по дну пловец, схватил ее за плечи, но она увернулась. Он тоже нырнул вниз и поймал ее. Или это она поймала его? Ее руки сомкнулись вокруг его талии, левым плечом она ударила его в живот и, оттолкнувшись от стены, опрокинула обоих на кровать. Она тяжело дышала, уткнувшись головой ему в грудь. Он поднял правую руку, но этот жест был совершенно бессмысленным. Ему удалось ударить ее в почки, и она застонала. Одна нога его сорвалась с кровати, он потерял равновесие и упал на пол. Он хотел увлечь ее за собой, но сила покинула его руки; ей удалось соскользнуть вниз и вырваться. Он собрал всю свою волю, чтобы рвануться следом и достать ее в броске. Все, что ему удалось, — это медленно повернуться и подняться на локтях.

Ингер Морган-Браун включила свет. Она одернула свитер и отбросила волосы с лица. Ее дыхание было неровным; положив на его спину руку, она придавила Уайлда к полу. Потом опустилась рядом на колени и с помощью указательного и большого пальца как можно шире раздвинула ему веки правого глаза.

— Я думала, что это уже никогда не сработает, — сказала она. — Наверно, у тебя есть какой-то иммунитет.

Она холодно улыбнулась.

— Я дала тебе «литический коктейль». Слышал о такой штуке? Кажется, ее изобрели французы. Берешь сто грамм петидина, добавляешь пятьдесят грамм прометазина и пятьдесят грамм хлоропромазина. Обычно такая доза сразу сваливает с ног. Скоро у тебя мертвенно побледнеет лицо, ты обнаружишь, что не можешь ни двигаться, ни говорить, даже прилагая огромные усилия. Потом тебя начнет клонить в сон, и ты перестанешь понимать, где находишься.

Уайлд почувствовал, что именно так все и происходит. Он не спускал с нее глаз, но ее лицо словно парило в воздухе, а комната выглядела не совсем реальной. Ему казалось, что он стремительно падает вниз, с каждой секундой все быстрее и быстрее.