Копарь. Старое заклятие.

— Связать и отконвоировать в наше расположение, — приказал Павел, не глядя на ляха, а отыскивая глазами своих офицеров.

Солдаты поволокли поляка на поляну. К Пашке начали подъезжать младшие офицеры и докладывать обстановку. Как не странно, но убитых среди его подопечных не было, а вот раненые присутствовали. Всего насчитали двадцать три человека, из них восемь тяжелых. Павлуха распорядился всех перевязать, а неходячих погрузить на телеги и доставить к лекарям. Было взято в плен сто семьдесят три человека. Свыше двух сотен мятежников его солдаты сумели уничтожить. Остальным удалось улизнуть. Захватили много единиц огнестрельного оружия старого образца и гору холодного. В придачу взяли две старенькие пушки и восемь телег различной провизии, судя по всему, награбленной у окрестных крестьян. Пленным велели выкопать общую могилу и похоронить там своих убитых товарищей. Всё, что было ценного, погрузили в обоз, выстроили в колонну связанных повстанцев. Ближе к обеду двинулись назад. К приезду основного отряда лекари уже осмотрели всех раненых, отправленных раньше с группой улан. Тяжёлых, в том числе Остроумова, отправили в Ковно в госпиталь.

Павел назначил капитана Орешкина временно своим заместителем и поручил ему текущую работу. Из Ковно вызвали десяток казаков и совместно с ними сопроводили Ладомирского с компанией в Вильно, пред очи генерал-губернатору.

Под вечер, закончив с делами, Павел вызвал к себе Орешкина и приказал к завтрашнему дню составить список отличившихся улан для награждения, велев обязательно включить туда майора Остроумова. Капитан пообещал исполнить. Затем Павлуха, немного поразмыслив, предложил Орешкину разделить с ним ужин. На что тот охотно согласился. Дежурный улан накрыл стол, а весёлый капитан притащил пару бутылок французского вина, которые они с удовольствием распили. Павлика немного отпустило от первого в его жизни настоящего сражения. Он почувствовал душевное облегчение, и язык начал сам собой развязываться. «Как бы не сболтнуть чего лишнего», — предостерёг он себя. Но Орешкин и сам отличался словоохотливостью, поэтому стол вёл фактически он один. Пашка лишь иногда что-то вставлял в разговор, но, в основном, только слушал. Засиживаться долго не стали, ибо дисциплину разлагать не стоило. И Павлуха, ещё раз напомнив капитану про список награждённых, отправился на боковую. К обеду работа по отличившимся в ночном бою была закончена, и Павел, распределив состав и дислокацию новых патрулей, ознакомился со списком, подписал и отправил с курьером в Вильно на стол к Муравьёву.

Прошло пару дней, военная служба кипела. Патрули то и дело отлавливали вооружённых мятежников, заставляя их сдаваться. Да они и сами не горели желанием сталкиваться с регулярными войсками, предпочитая наносить удары исподтишка да грабить беззащитное население. Их быстро допрашивали в штабной комнате, выявляли новые группы, а затем, комплектуя по несколько десятков человек, направляли в Вильно для дальнейшего решения их судьбы.

Как-то ближе к обеду в штабную избу Павла постучали, и зашёл бородатый казак, назвавшись нарочным от генерал-губернатора. Оказалось, что он привёз полковые награды и благодарственные письма для отличившихся. К вечеру Пашка выстроил вверенный ему полк и перед строем самолично произвёл награждения. Его самого тоже не забыли, и на левой стороне груди стал красоваться орден «Святой Анны» III степени с мечами. Так оценило начальство уничтожение банды и пленение бандита Ладомирского. Павлуха, испытывавший в своей современной жизни благоговейный трепет перед царскими наградами, был крайне доволен и просто светился от радости. «Вот как бы их с собой потом забрать», — не уставал он думать. «Там у себя можно будет выручить неплохие деньги. Или, накрайняк, в коллекции оставить для внуков».

В ночь прибыл личный адъютант Глухова — полковника драгун, расположенных с другой стороны Свенцян. Он приглашал завтра по утру Староглядова для оказания ему помощи по совместной поимке Пиотровского. Павлуха накормил драгуна ужином и пообещал, что завтра чуть свет вместе с ним направится к Глухову. Капитан Орешкин получил соответствующие распоряжения. Так как местность была неспокойная, тот выдал для сопровождения два десятка улан во главе с поручиком Сотниковым.

Дорога до расположения драгун заняла немного времени, а Глухов принял незамедлительно, рассказав суть операции. Ксендза и его шайку выбили из лагеря в Бельбежском лесу. Но окружить и захватить не удалось.

— И сейчас они разбрелись вот здесь и здесь, — показал на карте драгунский полковник. — Людей у них осталось около полутора сотен, но они рассредоточены и хорошо знают местность. И если их сейчас вовремя не отловить, то опять возьмут под себя три — четыре населённых пункта и будут оттуда нам всячески вредить, терроризируя местных крестьян. Поэтому предлагаю вам, — он обратился к Павлу, — выставить по эскадрону тут и тут. А мои драгуны, взяв их в полукольцо, цепью погонят на вас с трёх сторон, и ловушка захлопнется.

Павлуха одобрил простоту и эффективность плана.