Копчёная селёдка без горчицы

— Колин захватил веревку из туннеля и вздернул его на трезубец Посейдона. Ему пришлось связать запястья Бруки, чтобы его руки не выскользнули из пальто. Он не хотел рисковать, что тело упадет.

Инспектор бросил на меня взгляд, который я могу охарактеризовать только как скептический.

— Бруки, — продолжала я, — говорил Колину о верованиях хромцов, что рай прямо над головой. Видите ли, он хотел дать Бруки, так сказать, рывок на старте.

— Бог мой! — воскликнул отец.

Инспектор Хьюитт почесал нос.

— Гмм, — протянул он. — Производит впечатление притянутости за уши.

— Вовсе нет, инспектор, — возразила я. — Именно так Колин все объяснил мне. Уверена, что когда доктор Дарби и викарий разрешат вам допросить его…

Инспектор печально кивнул, как будто подозревал это с самого начала.

— Благодарю, Флавия, — сказал он, вставая и закрывая блокнот. — И вам спасибо, полковник де Люс. Вы были более чем великодушны, помогая нам разобраться в этом деле.

Он пошел к двери гостиной.

— О, Флавия, — произнес он довольно застенчиво, оборачиваясь. — Я чуть не забыл. Я пришел сегодня отчасти как посланец. Моя жена Антигона будет рада, если ты придешь на чай в среду… Если ты свободна, разумеется.

Антигона? Чай? И тут до меня дошло.

О, чудный день! Урла-лап! Кур-ла-ла![66] Эта сияющая богиня Антигона призвала меня, Флавию Сабину де Люс, в свой увитый лозами дом!

— Благодарю, инспектор, — чинно ответила я. — Я проверю календарь и посмотрю, смогу ли я найти немного времени.

Я летела вверх по ступенькам. Не могла дождаться, чтобы рассказать Порслин!

Мне следовало бы догадаться, что она ушла.

Она вырвала чистый лист из моего дневника и приколола его к подушке булавкой:

Спасибо за все. Заходи, когда будешь в Лондоне.

Твоя подруга

Порслин.

И все, и больше ничего.

Сначала меня охватила печаль. Я никогда не встречала никого, похожего на Порслин Ли. Я уже по ней скучаю, несмотря на все наши разногласия.

Оказалось, мне сложно написать о портрете Харриет.

Оставить портрет в студии Ванетты Хейрвуд стоять лицом к стене — это даже не обсуждалось. Она, в конце концов, предложила его мне, и, поскольку Харриет сполна заплатила за работу, картина принадлежала Букшоу.

Я повешу ее тайком, решила я, в гостиной. Сдерну полог перед моим семейством со всеми церемониями, которые я способна изобразить. Не могу дождаться.

В конце концов, привезти картину оказалось не очень сложно. Я попросила миссис Мюллет перекинуться словечком с Кларенсом Мунди, владельцем единственного такси в Бишоп-Лейси, и Кларенс согласился «осуществить доставку», как он выразился.

Темным дождливым днем в конце сентября мы подъехали к воротам коттеджа в Мальден-Фенвике, и Кларенс проводил меня до двери, держа огромный черный зонт.

— Входите, — сказала Ванетта Хейрвуд. — Я вас ждала.

— Простите, мы немного опоздали, — извинилась я. — Дождь и тому подобное…

— Никаких проблем, — ответила она. — По правде говоря, я нахожу, что дни нынче тянутся дольше обычного.

Кларенс и я ждали в прихожей, когда сердитая Урсула появилась с большим предметом, завернутым в коричневую бумагу.

— Не промочите его, — сказала Ванетта. — Это моя лучшая работа.

Так мы привезли портрет Харриет в Букшоу.

— Подержи зонт, — попросил Кларенс, готовясь извлечь сверток с заднего сиденья машины. — Мне потребуются обе руки.

Прикрывая пакет от косого дождя, мы бросились к двери, словно неуклюжие трехногие бегуны.

Я расплатилась с Кларенсом и была на середине вестибюля, когда внезапно из кабинета появился отец.

— Что ты притащила в дом на этот раз? — поинтересовался он, и я не нашла в душе сил солгать.

— Это картина, — ответила я. — Она принадлежит тебе.

Отец прислонил ее к стене и вернулся в кабинет, откуда вышел с ножницами, чтобы перерезать суровую нитку, перевязывающую пакет в нескольких местах.

Бумага упала.

Это произошло две недели назад.

Портрет Харриет и троих ее детей больше не в вестибюле, но и не в гостиной. До сегодняшнего дня я обыскивала дом напрасно.

Но этим утром, открыв дверь лаборатории, я обнаружила, что картина висит над камином.

Я никому об этом не сказала.

Отец знает, что она здесь, и я знаю, что она здесь, и это все, что имеет значение.

Заметка для читателей

Чтобы обеспечить достаточно драматическое освещение для этой истории, должен признаться, я кое-где слегка подправил фазы луны, хотя читатель может спать спокойно, потому что, закончив, я все вернул в точности на место.

Благодарности

Написание книги — это, помимо прочего, длительное путешествие с друзьями, что-то вроде паломничества. В пути мы делили пищу и обменивались рассказами, идеями, шутками и мыслями, иногда расставались, опять встречались. Таким образом, эти друзья неразрывно вплелись в ткань книги.

Моя сердечная благодарность

доктору Джону Харланду и Джанет Харланд, которым посвящена эта книга, за многие годы дружбы и бесчисленные блестящие предложения;

Норе и Дону Айви, не только открывшим для меня свой дом, но и лично проконтролировавшим осуществление мечты моей жизни;