Копье Черного Принца

Куда они торопятся, кроме самого Янки, никто не знал. Таня явно не торопилась, ей в музее очень понравилось. И совсем здесь не скучно, как думают некоторые девчата… Даже модницам тут есть на что посмотреть. Разве неинтересно, например, своими глазами увидеть платья, которые носили наши прапрапрабабушки? Или их туфли… Точь-в-точь солдатские ботинки на высоких каблуках! Генка говорит, что в этом нет ничего удивительного, — ведь дамы в старину не только ездили в каретах, они ходили и пешком, а тротуаров, таких, как сейчас, тогда не было и в помине. Приходилось, приподняв юбки, прыгать с кочки на кочку, с камешка на камешек… А то и по грязи шлепать…

Тане не хотелось уходить из музея еще и потому, что здесь сегодня она была героиней, находилась в центре внимания, пользовалась уважением таких солидных историков, как Генка и Янка, которые в школе любят задаваться тем, что они историки… А когда уйдешь отсюда, все это кончится.

Генка тоже пока никуда не торопился, но видя, что друг его помрачнел, из солидарности не стал спорить. Он только посмотрел на Таню и, чтобы успокоить ее, сказал:

— Мы проводим тебя до самой гостиницы. Я и Янка.

— С удовольствием, — подтвердил Янка, но видно было, что насчет удовольствия он врет. Счастье, что Таня была своя, — другую девчонку он вообще бы не пошел провожать.

— Только я пойду сзади, — заявил Янка. — Вы с Генкой идите впереди, а я сзади, потому что на тротуаре тесно.

И опять он соврал. Он не хотел вовсе не потому, что на тротуаре тесно, а потому, что у него испортилось настроение. А почему у него испортилось настроение, Янка и сам не знал хорошенько. Неужели из ревности? Неужели он ревновал своего друга к Тане? Нет, нет! Что вы!

Так они шли всю дорогу — Генка рядом с Таней, а сзади, в некотором отдалении, мрачный Янка.

Шаг за шагом друзья незаметно дошли до гостиницы. У подъезда остановились.

— До свиданья, Таня — любезно сказал Генка. — Вот мы тебя и довели. Сегодня больше, наверно, не увидимся.

— Наверняка не увидимся, — уже не так любезно сказал Янка. — У меня нет столько свободного времени, чтобы разгуливать по гостиницам.

— Ну, что ж, — вздохнула Таня. — Тогда до свидания.

Пожала друзьям руки и ушла.

— Пойдем в рыболовный магазин, — предложил Янка. — Надоели мне все эти копья!

Генка не выразил особенного восторга, но не стал возражать. В магазин так в магазин… В рыболовный так в рыболовный! Тем более, что пора готовиться к подледному лову.

Для того чтобы попасть в главный магазин охотничьих и рыболовных принадлежностей, пришлось пройти еще квартала три по старой части города. Спортивный отдел находился на верхнем этаже огромного здания универмага. Необходимые для подледного лова принадлежности имелись в продаже в большом выборе.

У Янки просто глаза разбежались при виде всех этих сказочных рыболовных богатств. Он знал, что и Генка тоже заядлый рыбак, и поэтому был слегка удивлен, когда, восхищенно толкнув друга, заметил, что тот не разделяет его восторга. Мысли Генки витали где-то далеко.

— О чем ты думаешь? — не вытерпев, спросил Янка. Любой бы на его месте не вытерпел: под стеклами витрины, под самым носом, лежат пакетики с импортными крючками мал мала меньше, мотки голубой лески, подводные поплавки, — а Генка ничего этого не замечает, смотрит в потолок, как будто собрался сочинять стихи. Только очень важная причина могла отвлечь его внимание. Янка стал мысленно перебирать все вероятные причины. В музее все в порядке… После музея они проводили Таню… Прощаясь, Генка был подозрительно любезен… Неужели он думает о ней? Нет, нет, так низко пасть?.. Это невозможно! Но как ни перебирал в памяти Янка все события последних часов, другой причины, которой можно было бы объяснить внезапный приступ задумчивости, не было. Толкнув друга под бок, Янка еще раз повторил:

— Генка, о чем ты мечтаешь? Неужели о Таньке?.. Но ведь мы с ней увидимся завтра же!

— Дурак, — спокойно отрезал Генка.

Янка собрался было обидеться, но следующие слова, сказанные другом, заставили его насторожиться.

— Я думаю о том, — продолжал Генка, — что надо стараться не только раскрыть преступление, но и устранить причины, его породившие.

— Устранить причины, породившие преступление?.. Но при чем здесь удочки? Я ничего не понимаю.

— Какие там удочки, — недовольно сказал Генка. Его огорчила непонятливость Янки. — Я думаю вовсе не об удочках.

— А о чем же? Ведь мы пришли в магазин… Продавщица и так уже смотрит на нас как на подозрительных.

И действительно, молоденькая продавщица, заметив, что два школьника довольно долго топчутся возле витрины, но ничего не покупают и даже не глядят на витрину, уже бросила в их сторону несколько косых взглядов.

Не обратив никакого внимания на предостерегающее замечание друга, Генка взял его за рукав, оттащил шага на два в сторону от прилавка и, нагнувшись к самому уху, прошипел:

— Запомни!.. Иностранец может украсть наконечник второй раз и спрятать его так, что больше уже не найдешь!.. Вот о чем я думал, когда говорил тебе, что надо устранить причины, породившие преступление… Понял, наконец?