Копье и кровь

Натянутое на каркас полотнище было помятым, с двумя поперечными волнами, и это Криса удивило: таких деталей он не помнил. Как не мог припомнить и наличие белого мешка под опорой нелепого модуля. Тут, у флагштока, тоже хватало отпечатков подошв. Габлер посмотрел на свои туфли, сделал шаг в сторону – оказалось, что он, в отличие от экипажа лунного модуля, следов не оставляет. Он протянул руку к флагштоку, намереваясь обхватить его ладонью, но кисть беспрепятственно сжалась в кулак. Словно флагшток был всего лишь изображением в озе унидеска. Крис попытался прикоснуться к полотнищу, но получил тот же результат. Рука прошла сквозь него, и кисть скрылась за красно-белым полосатым материалом. Но при всей призрачности окружающего Габлер чувствовал под ногами твердую поверхность! И это был еще один парадокс!

– Не получается, – констатировала из черноты небес беллизонка. – Сейчас вытащу тебя.

И почти тут же Криса ущипнули за ухо. Он невольно зажмурился, скорее от неожиданности, чем от боли, а когда открыл глаза, лунного пейзажа уже не было. На вершине колонны мягко светился череп.

– Щипаться было обязательно? – осведомился Габлер, садясь на диване и спуская ноги на пол.

Низа обогнула подлокотник и села рядом.

– Я выбрала самый простой способ, – кротко сказала она.

Габлер уважительно покосился на череп и повернулся к ней:

– И что это было?

– Это было то, чем я здесь занимаюсь.

– А чем ты здесь занимаешься?

– Вот этим, – слегка улыбнулась беллизонская жрица. – Мои предки называли такое действие словом «ульдеу». То есть погружение.

«И как это столь многомудрые атланты позволили себя победить? – подумал Крис. – Или дилильтэо были еще круче?»

– Ульдеу, – повторил он. – Что-то типа объемки с эффектом присутствия? Я ведь на самом деле не был на Луне?

– Это за пять минут не объяснить… Кстати, мы с тобой общаемся уже не пять минут. Гораздо дольше. А мне нужно не общаться, а добиваться результата.

– Какого?

– Нужного.

После таких слов оставалось только уйти.

– Ответ исчерпывающий. – Габлер поднялся с дивана. – Вызывай маони, пусть доведет меня до уникаров. Слетаю в Александрию, развеюсь… Ваш командир сказал, что взаперти меня держать не собирается. Собственно, я вам больше и не нужен. Буду думать, как жить дальше… в этом слое…

– Не опасно ли это относительно тебя? – спросила Низа и тоже встала.

– Не думаю, что александрийским полам дано указание меня там высматривать, – ответил Габлер, постаравшись, чтобы его слова прозвучали максимально холодно. Ведь беллизонка не стала возражать насчет того, что он больше не нужен служителям Триединого.

– Поступай, как считаешь нужным, Крис.

Видно было, что Низа уже думает о чем-то другом. Наверное, об этом своем непонятном погружении. И вообще, Габлер только сейчас понял, что она как-то изменилась. Не внешне, а внутренне.

– Давай, вызывай маони, – сухо и даже грубо сказал он.

– Да, конечно… Сейчас.

«Напиться… – подумал Крис. – И чем быстрее, тем лучше…»

Глава 7. Поднимается ветер

Разноцветные абстрактные узоры на стенах не просто шевелились – они кривлялись, раздражая глаза. Габлер, чуть пошатываясь, подошел к столу, взял пульт и после нескольких попыток сделал сразу два дела: стер всю эту кричащую роспись и включил тивишник. Плюхнулся в кресло, положил ноги на низкий квадратный столик и расслабленно свесил руки с подлокотников. Наружная стена стала прозрачной, и можно было оценить вид, который открывался с четвертого этажа отеля «Золотая рыба». Стоящие впереди здания не мешали обзору, потому что отель располагался выше них, на горном склоне. Сам залив скрывался в темноте – время близилось к полночи, – но его очертания без труда можно было определить по ярко освещенной длинной набережной. По невидимому водному пространству во все стороны перемещались огоньки разных суденышек. Светящиеся стены зданий и цепочки уличных фонарей, расчертившие огромный амфитеатр города, превращали Александрию в какое-то волшебное место, где просто обязаны исполняться любые желания.