Копье и Лавр

Темная вязкая жижа пролилась на священное пламя. Черные клубы и полосы с шипением растеклись по белоснежным языкам огня: так капля крови расплывается и клубится в кружке молока. Чернота, как живая, свернулась в глубине алтаря, в самом сердце пламени. И затаилась, незаметная и невидимая.

Теперь, как учил ее Дарафалл, нужно было подождать до рассвета. Дать время чарам, как яду, пустить корни и погасить священное пламя.

Тамриз выдохнула. Она дочь величайшего из людей. Никакие чувства не могут повелевать ее долгом. Завтра, убедившись, что все получилось, она вернется домой. Когда брат направит флот на Орифию, она сама отправится с ним; после ее успеха отец, несомненно, позволит это.

Без защиты своего колдовства орифийцы примут настоящий, честный бой. Она сама пойдет на штурм города, пленит Аристу Гракх и по праву победителя сделает ее своей любимой наложницей. Ариста, несомненно, поймет и примет это со временем. С этим городом ее не так многое и связывает. Они вернутся в Камарганд с триумфом, и Аристу ждет жизнь в неге и роскоши императорского дворца. А Джохар пусть завоевывает Ладду дальше, как всегда и хотел.

Тамриз быстрым шагом направилась к выходу из храма. Довольно сомнений. Путь ее прям и ясен. Совсем скоро она получит все, чего хотела.

***

В ту ночь все три великих храма Орифии были взяты штурмом, которого никто не слышал и о котором никто не узнал. Сонные иглы Тамриз разили без промаха, и колдовское зелье лилось на алтари, и темные чары поселились под священными сводами.

Усыпленные ораторы пробудились через несколько часов, еще до рассвета. Сонные иглы затуманили их память, и обстоятельства этой ночи вспоминались смутно и неуверенно. Добросовестные служители богов осмотрели на всякий случай свои храмы. Убедившись, что ничего не пропало и не изменилось в священных стенах, ораторы все как один положили никому не рассказывать об этом странном случае. Кому бы хотелось позориться признанием, что он проспал свою стражу у великого храма!

***

Тамриз разбудил стук в окно оружейной. Под окном стояла Ариста, учебный доспех был тщательно начищен перед испытанием.

— Доброе утро. Можно тебя попросить?

— Я слушаю.

— Тигона вся извелась. Боится, что провалит испытание. Хочет пойти помолиться Тоскару. Давай отведем ее вместе?

Тамриз взглянула на восток. Звезды уже погасли. Рассвет был совсем близко.

Ариста восприняла промедление принцессы на свой лад.

— Слушай, я знаю, ты не молишься нашим богам. Я тоже им особо не молюсь, мне и в храм нельзя. Просто прогуляемся с ней до площади. Правду сказать, — Ариста усмехнулась, — это дело жизни и смерти. Одну меня она со своим причитанием просто съест. Выручай.

Решение Тамриз приняла быстро. Это ли не прекрасный повод убедиться, что с наступлением рассвета все сработало? Едва убедившись, она использует заколдованный порошок и исчезнет.

К тому же, она проведет еще немного времени с сероглазой дикаркой.

Тамриз улыбнулась возлюбленной.

— Подождите меня. Встретимся у ворот.

На востоке небо прочертила нежно-желтая полоса.

День, когда Орифия должна была гореть, наступил.

Глава 12. Нечистая земля

Два великих храма смотрели на них с разных концов агоры. Суровый Тоскар хмурил брови под шлемом. Бородатый Птун в венце из ракушек раскинул над площадью рыбацкую сеть. Несколько граждан уже шли через площадь, чтобы вознести богам утренние молитвы.

— Есть что поднести? — спросила Ариста.

Тигона нервно кивнула и разжала кулак. На ее ладони лежал лазурный шар для петтейи.

— Креол подарил. Будет жертва Тоскару с его же ночи, — она улыбнулась.

— Отличная идея! Ну, ступай. Мы подождем.

Ариста оглянулась на Тамриз, ища поддержки. Принцесса сдержанно улыбнулась и кивнула.

— Да. Ладно. Я быстро.

Тигона вздохнула и торопливо побежала вверх по ступеням. Ариста слышала, как подруга назвала свое имя и род, и как ораторы отворили ей тяжелые двери в храм Тоскара.

Пожалуй, и ей можно было помолиться, хотя бы на ступенях. Но Ариста подумала, что это лишнее. Молитва Мегисту была вызвана полным отчаянием, когда больше буквально ничего нельзя было сделать. Сейчас дело другое: она готовилась и тренировалась. Она сможет пройти испытание, не докучая богам мольбами. Пусть лучше выслушают Тигону, ей это сейчас нужнее.

К тому же, рядом Тамриз. К чему смущать подругу чуждыми ей обрядами?

— Светает, — тихо сказала принцесса.

— Ага. Жаркий будет день. Хочешь сбегать в купальню вечером, когда все закончится?

На этих словах Ариста обернулась к Тамриз — и с удивлением разглядела в глазах подруги печаль. Так смотрят, когда прощаются.

Первые лучи рассвета позолотили колонны и крыши белокаменных дворцов и храмов. Все больше людей проходило по агоре, торопясь по своим делам. Тамриз открыла рот, чтобы что-то сказать.

Но не успела.

Из храма раздался исполненный ужаса крик. А за ним — пронзительный, злобный, леденящий кожу вопль. Так не могло кричать ни одно создание, вскормленное молоком матери.