Копьё Маары

Одно ее стремительное движение, тяжелый звон стали. Но что это?

Старик вдруг прижал к груди руки. Между пальцами, пульсируя, пробивалась кровь. Горячими струйками стекала по рукам, пропитывала серебристое одеяние волхва. Ранен? Убит? И кем?..

– Батюшка… Что? Кто? Неужели это я тебя убила… – От страшной догадки Енисея похолодела.

Она перевела взгляд на Олеба. Его бледное лицо со впавшими почерневшими глазницами уже ничего не выражало. Под сердцем – рукоять меча, а кровавое пятно быстро растекалось по груди. Тяжелый сверток безвольно упал из рук на нефритовый пол: золотая шелковистая шерсть роскошными волнами застыла на черных плитах. Олеб качнулся и рухнул Енисее под ноги.

Енисея словно оцепенела.

– Демоны, – успел прошептать отец, невидящим взором уставившись в потолок, медленно осел и упал недвижимо.

– Батюшка! – бросилась к нему девушка. Она все еще не понимала, что произошло, и главное – как. – Батюшка! Не уходи, не оставляй меня! – Она подхватила иссушенное годами тело волхва, приподняла голову. Заглянула в помертвевшее лицо. Горе крепким обручем перехватило грудь, не давая дышать. – Убила… Прости! Прости меня… Как так получилось? Не понимаю… Простите оба, это все я… Святые боги! Помогите!

Под высокие своды черного тронного зала холодный ветер еще долго уносил ее плач, не в силах помочь человеческому горю и тем более что-то исправить.

* * *

По снежной равнине шла, сердито размахивая руками, черноволосая девочка лет тринадцати, сурово перебиралась через ледяные торосы, обходила трещины и опасные на вид расселины.

– Вот же, волшебники-колдуны-маги-чародеи! – причитала она. – Дались мне ваши секреты и тайны «дружу – не дружу»! Черт-те куда затащили, мозг своей чепухой вынесли, и еще в довершение всего исчезли куда-то!

Она торопливо преодолевала торосы, то и дело падала в глубокие сугробы, проваливаясь в расселины по колено. С трудом поднималась и шла снова вперед. Плотный наст вокруг серебрился, отражая яркое и холодное арктическое солнце.

– Хоть бы людей найти, честное слово, – бурчала девочка. – Только нормальных! С одеждой, едой, нормальными человеческими разговорами… А то про этих и в школе рассказать стыдно. За больную примут, в больничку посоветуют прилечь. – Она снова замолчала, с трудом выбираясь из сугроба. – Да я и сама туда пойду… Там хорошо. Добрые тетеньки в белых халатах. Ни тебе тумана черного, ни дымящихся дамочек.

Внезапно она замолчала.

Возмущаясь своей незавидной долей, девочка не заметила, как ступила на лед. Гладкий, словно отполированный.

Изумрудно-синий.

Где-то там, под толщей льда, важно проплывали чьи-то безмолвные тени, показывали серебристые спины и исчезали в глубине. Потом мелькнула еще тень. Под ногами, у самой поверхности, блеснула чешуей и скрылась в толще воды большая рыба…

Она вдруг поняла, что не может больше сделать ни шагу. Липкий, противный страх подкрался к горлу, перехватил, как жесткий ошейник собачью шею. Внезапно сделавшаяся такой неудобной обувь из веток и листьев не защищала от холода, да и оказалась очень скользкой.

Будто ледяной водой окатило с головы до ног – куда она идет?

Аякчаана сделала несколько неуверенных шагов назад. Единственное, что важно, – вернуться.

В ослепительном свете, пробивая толщу голубого льда, всего в сотне метров от девочки из океанской глубины вырвался гигантский кит.

Сделав грациозное сальто в воздухе, животное с грохотом плюхнулось в океан.

Лед с оглушительным треском разошелся, распался на тысячи фрагментов. Скользких, пропитанных морской водой и оттого особенно опасных.

Волны поднялись такие, что лед заходил ходуном и Аякчаана едва удержалась на ногах. Она легла на мокрую гладкую поверхность, прильнула к ней животом, стараясь не соскользнуть в морскую пучину и молясь, чтобы кит не захотел сделать еще такое же сальто.

– А-а! – протяжно вопила она. – Помогите!

– Расслабься и закрой глаза. – Спокойный голос деда заставил ее вздрогнуть. Голос раздавался у самого уха, слышался отчетливо и ясно.

– Дедушка Учур, ты где? – в голос ревела испуганная Аякчаана.

– Я здесь, рядом, – услышала она в ответ и, приглядевшись, увидела полупрозрачный силуэт деда. Он сидел все так же, как она запомнила его, – у подножия города Каменных людей. – Я все время рядом с тобой, ты же знаешь.

– Я потерялась! Я не могу вернуться! Дедушка, помоги!

Дедушка Учур улыбнулся.

– Где ты сейчас только что была? – Голос такой спокойный, будто просит чай с мятой приготовить на их маленькой, вымытой до блеска кухне.

– Во дворце Маары, – ответила Аякчаана.

Дед Учур кивнул:

– Вот о том и думай. Тебе это все кажется: и лед, и кит, и солнце это. Ты грезишь тем, чего боишься или опасаешься в глубине души. Чтобы избавиться от наваждения, лишь подумай о том, что это – сон, и вспомни, что было перед тем, как ты сюда попала. Шутят над тобой духи, внученька. Проверяют.