Копьё Маары

Велимудр вздохнул, насупился, но полез в сумку за голубовато-синим кристаллом. Достав его, осторожно вложил в руку чародейке. Смотрел ревниво, как та, прислонившись к стене и накрыв камень свободной рукой, сомкнула веки. Замерла. Волхв переступал с ноги на ногу, вздыхал и поглядывал тревожно на потяжелевшие тучи, которые, будто почувствовав волшбу, потянулись с долины, зависли над серо-синей лентой реки.

Могиня шептала непонятные заговоры, гладила камень. И волхв видел, как тот синеет от ее слов, как загораются в глубине его яркие прожилки, будто реки. Приоткрыв глаза, женщина проговорила сурово:

– Жертва нужна, без нее дорогу не найдем.

Велимудр испугался:

– Какая жертва?

– Человеческая, – пряча улыбку, ответила Могиня и сделала страшное лицо.

А потом приблизилась к волхву и потянула скрюченные руки к шее, медленно нависая над поникшим старцем.

– О боги мои, вот и мой час настал умереть на чужбине, – простонал волхв и на всякий случай закрыл глаза.

Могиня отпрянула от него и расхохоталась, по-девичьи прикрыв рот ладошкой.

– Ой, умора… – покачала она головой, спустилась пролетом ниже и свернула во внутренние помещения Александрии. Вызвав светозар, осветила обоим дорогу.

И продолжала посмеиваться.

Велимудр следовал за ней по каменным коридорам, смотрел сердито по сторонам. Но молчал.

– Нам сюда. – За очередным поворотом она подошла к неприметной внешне стене.

– Зачем еще? – Подавляя раздражение, Велимудр подошел ближе, наклонился и… увидел на стене какие-то знаки.

Неужели это и есть вход в Подлунный храм?.. А Могиня тем временем положила обе руки на странную надпись и прошептала:

– Левая рука на знак Сварога, правая – на Ладин крест. Осень плачет, летний дождь, как забудешь, так пройдешь, Лада – мать, отец – Сварог, не допустят в храм врагов.

Надпись ярко осветилась синим, будто на нее упал лунный свет, и Велимудр изумился, увидев, что знаки Старших богов – Даждьбога, Святовида, Велеса, Лады, Перуна, Хорса, Стрибога – сформировали огромную светящуюся арку. Когда загорелся последний знак – знак Рода, – пространство под образовавшейся аркой куда-то провалилось, словно растаяло, пропуская Могиню и Велимудра внутрь.

Могиня шагнула, поторопила старца.

– Ох, не мешкай ты уже.

Им открылся огромный зал со стенами из черного гранита, по периметру которого красовались шестнадцать сводчатых арок, украшенных кристаллами из голубого хрусталя. В каждой арке стояли уменьшенные копии храмов, выполненные настолько искусно, что можно было сосчитать количество камней и бревен, ушедших на строительство. Строения были похожи, но чем-то отличались друг от друга: у одного, например, была центральная башня в форме восьмиконечной звезды, а у другого в центре – огромный колодец, у третьего стены снабжены бойницами.

В глубине каждого из зданий бледно мерцал голубоватый свет.

– Чертоги Сварожичей… – прошептал Велимудр, и взгляд его упал на один из макетов – строение в форме арки из наложенных друг на друга мегалитов, врата и символ храма, в котором он сам служил столько лет. Храм Маары на Аржане. Место, в котором он знал каждый уголок.

Здесь тоже мерцал синеватый огонек.

Могиня встала напротив копии храма, вглядываясь в него. Потом взглянула внутрь арки через кристалл.

– Глянь-ка, жрец. Никак, отсюда, из Подлунного храма, есть проход прямиком в навье царство.

Она передала кристалл в руки Велимудра, заставила тоже посмотреть через него на копию.

– Вижу стены храма. Вижу путеводный цветок… Дочь моя, Енисея, где ты!

– Погоди голосить. Близко мы уж к девонькам нашим. Светится цветок, верно же говорю?

– Светится, – подтвердил жрец.

– А коли так, то читай заклинание, давай туда сбираться. Только прежде…

Она развернулась и замерла у центрального постамента, пустого. Велимудр подошел ближе, спросил с тревогой:

– Что ты еще задумала, чародейка?

Могиня вздохнула:

– То добре, что мы с тобой в энтот храм Подлунный пришли. Хорошо и что цветок в навьем мире еще светится, путь нам указывает. Да только энто еще не все. Ну придем мы в храм царицы смерти. И что? Как с Марой-то нам справиться, как убедить ее вернуть детей наших?

– Уговорим.

Могиня покосилась на старца, в глазах мелькнуло сомнение:

– Так уж и уговорим… Думаю, надо другого уговорщика звать, понадежнее. – Она с волнением закусила губу, поправила платок на голове, затянув крепче узел под подбородком. – Камень твой сказал, что нужна капля крови моей. – И с этими словами, уколов палец об острие кристалла, выдавила на него каплю своей крови в углубление на пустующем постаменте.

– Мать Макошь, услышь мольбу мою. Дети твои сы знова в беде, в темнице царицы ночи, Мары, сестры твоей по божественной силе, в чертогах ее каменных, без вины и без судилища томятся. Коли слышишь меня, отзовись, владычица, сподмогни вызволить дочь твою Долюшку, внучку мою Ярославу с отроками Енисеей и Истром, а также девочкой, чье имя никак не запомню, но пришедшей в наш мир через обман.