Копье милосердия

Теперь уже Глеб уподобился слепому: он надел видеоочки, поэтому не мог знать, что находится у него под ногами, а вместо поводыря выступал отец. В арьергарде шел Юн с оружием наготове; рюкзаки за плечами исполняли у него роль бронежилета. Защита, конечно, не ахти какая, но все же…

Глеб и впрямь нашел замурованное ответвление подземного хода. Кладку разрушили быстро. Коридор, в который они попали, был, не в пример предыдущим, просторен и имел высоту не менее двух метров; а что касается его ширины, то по нему можно было идти по трое в ряд. «Похоже, это центральный ход лабиринта», — подумал Глеб.

Но куда идти, налево или направо? Глеб соображал недолго. Тоннель был с едва заметным уклоном, поэтому направление нарисовалось само по себе — нужно идти на подъем.

— Туда! — решительно махнул он рукой, и они припустили по подземному коридору с максимально возможной прытью.

Увы, вскоре их ожидало большое разочарование — еще один завал. И похоже, на этот раз он был совершенно непреодолимым, похожим на пробку в бутылке шампанского. Если раньше вверху была щель, хоть и узкая, то теперь перед ними стояла сплошная стена земли вперемешку с обломками кирпича (вполне современного) и какого-то строительного мусора. Скорее всего это был провал и его засыпали сверху.

— Все, кранты… — сказал Юн и тяжело сел. — Нам хана. Осталось лишь драться.

— Поживем — увидим, — упрямо процедил сквозь зубы Глеб и снова надел свои видеоочки; он надеялся, что аккумуляторные батареи сядут не скоро.

И на этот раз ему повезло. Уж не панна ли старается? — мелькнула в его голове мимолетная мысль, когда он узрел еще одну замурованную перемычку. Правда, она была значительно толще предыдущей. Когда пробили дыру в кирпиче, то оказалось, что это вовсе не проход, а достаточно просторная камера. Глеб быстро бросился к противоположной стороне, постучал по ней и воскликнул:

— Все сюда! За стенкой пустота! Валите и ее! Этот пролом заложить!

Юн лишь одобрительно кивнул. Это был хороший выход из создавшейся ситуации. По крайней мере, к ним доберутся не скоро — и кирпичи тяжело бросать, и перед проломом находиться опасно: ведь противник знал, что они вооружены.

Следующий ход по размерам оказался совсем уж узким и невысоким. Широкоплечий Глеб протискивался в него с трудом. Но одно воодушевляло — тоннель круто забирал вверх. Скорее всего это была канализационная канава замка. И она уж точно должна вывести на поверхность… если, конечно, повезет.

— Ну что, кто пойдет на разведку? — спросил Николай Данилович, с сомнением осматривая новый ход. — Скопом соваться туда не следует.

— Я пойду! — храбро заявил пан Юлиуш. — Из вас я самый маленький.

— Не будем спорить, — ответил Тихомиров-старший. — Только мы обвяжем тебя по талии веревкой. Для страховки.

Глеб остался не у дел. Юн забивал пролом, а отец травил тонкий, но прочный шнур, который прихватил с собой его запасливый сын. Глеб прошелся по камере, посветил… В одном из углов лежало какое-то тряпье. Оно что-то прикрывало. Глеб небрежно поковырялся ногой в этом хламе и почувствовал, как его мгновенно прошиб пот — под истлевшими тряпками блеснуло золото! Этот блеск Глеб, опытный археолог и кладоискатель, не мог спутать ни с каким другим.

Присев на корточки, он начал осторожными движениями освобождать какой-то длинный предмет. А когда освободил, то не смог удержать крик восхищения — перед ним лежал золотой ангел! Неизвестный мастер сработал его настолько искусно, что различались даже волосы на голове. Ангел оказался размером в рост человека, а его одеяние сделали из серебра.

— Что там? — спросил отец.

— П-па… П-посмотри… — Глеб никак не мог удержать дрожь от огромного волнения.

Отец обернулся и ахнул.

— Боже мой! — сказал он, и как сидел, так и подбежал на четвереньках к находке Глеба. — Глазам своим не верю!

— Во что ты не веришь? — раздался бодрый голос пана доктора, и он, кряхтя, выбрался из пролома. — Матка Боска!!! — взревел пан Юлиуш как одержимый, увидев ангела. — То есть невозможно!!! Ангел Радзивиллов! Какая удача! Это фурор! Это мировая слава! А где остальные? Ищите, ищите! — заметался он по помещению.

Все бестолково засуетились — даже Юн, который закончил свое дело и восхищался таким большим куском золота не меньше, чем остальные.

Увы, среди хлама больше ничего стоящего не нашлось. За исключением плоского деревянного ящичка с медной оковкой.

— Что там, что там? — нетерпеливо спрашивал пан доктор, заглядывая через плечо Николая Даниловича, который пытался открыть этот ларчик так, чтобы не сильно его повредить.

А когда открыл, в подземелье воцарилась гробовая тишина. На истлевшем от времени красном бархате лежал наконечник копья необычной формы. Он потемнел — то ли от времени, то ли еще от чего и казался черным.

— Копье… Копье Судьбы… — чуть слышно прошептал пан доктор и сел, потому что ноги его уже не держали.

— Копье Милосердия… — повторил Николай Данилович, который был поражен не меньше своего старого приятеля.