Копейщик

Обережное заклятие разлилось по всей крепости. Такой мощи Вася даже помыслить не мог. Оно настолько отчетливо давало ощущение внутреннего уюта, уверенности и силы, что в крепости это мгновенно почувствовали все. За стенами часовни со всех сторон послышались возгласы радостного удивления.

Вася завороженно смотрел на алтарь. Будто какой-то дивный светильник, камень пробивал своими лучами ледяную толщу глыбы, вызывая игру переливчатого зеленоватого света.

— Красоти-ища, — восхитился он.

— А главное, работает. Ни дать, ни взять, плюс пятнадцать единиц жизненной силы для всех защитников крепости, — Аким выдал очередную абракадабру, выуженную из темных закоулков своей памяти о другой жизни.

Глава 39

Глава 39. Защита прав военнопленных.

Когда послышался звук отпираемого запора, Грач-ловкач, лежащий в тесной камере на гнилом соломенном тюфяке, нехотя приподнялся на локте. Проскрипев старыми петлями открылась тяжелая дверь. В открывшемся темном проеме различить что-либо было невозможно, зато звуки в подвальной тишине доносились отчетливо.

— Вам туда нельзя, я сам отдам, — послышался окрик стражника.

— Хорошо, но я должна убедиться, что вы передадите, — второй голос был юным голосом девушки.

— А то мне он сдался, этот хлеб, — с этими словами в камеру вступил стражник, держащий что-то в руках перед собой. Он положил это прямо на пол и сразу вышел, дверь закрылась с пронзительным скрипом. Снова вернулась тишина, а в камере запахло хлебом.

— Неужели? — Грач вопросительно посмотрел на Вепря.

Стражник вывел Ольху из мрачных подвалов, где держали пленников. В небольшом внутреннем дворике ее дожидался дядя Леша. На его вопросительный взгляд она ответила едва заметным кивком.

— Я хочу встретиться с полковником Витольдом, — сказала она стражнику.

— Полковник занят, — стражник скривился, ему было дано указание выпроводить княжну из крепости при первой возможности.

— Я подожду, — твердо сказала Ольха, — Я никуда не уйду, пока с ним не встречусь, и буду мозолить вам глаза. Она выставила перед глазами стража раскрытые ладошки и подвигала ими из стороны в сторону, показывая, как она будет «мозолить».

Стражник что-то зло и неразборчиво пробурчал и пошел докладывать. Когда ее все же отвели к полковнику, Ольха застала его хмурым и злым. За два дня своего пребывания в крепости она довела половину гарнизона до степени крайнего раздражения. При виде этой «защитницы прав военнопленных» у полковника начинали ныть зубы.

— Надеюсь, передача хлеба атману Вепрю прошла без заминок? — вежливость давалась ему с трудом и только в сочетании с сарказмом, — Теперь-то вы всем довольны?

— Благодарю, полковник, хлеб передали.

— В таком случае что еще я могу сделать ДЛЯ ВАС? — полковник выделил голосом это «для вас», подчеркивая, что вынужден заниматься прихотями избалованной княжны.

— Напрасно вы так сердитесь, — Ольха изобразила миролюбие, — Я только делаю то, что должно. С этим вашим Вепрем я даже не знакома.

— Да с чего это он мой? — полковник даже глаза выпучил, — Я не понимаю, что за каша у вас голове? Атман Вепрь обычный военнопленный, с которым обходятся как положено.

— Так меня и прислали в этом убедиться. Можно подумать, я прямо рвалась в эту вашу крепость, — Ольха очень выразительно надула губки, — То еще захолустье. Межнародное соглашение не я выдумывала. А вам, полковник Витольд, следует помнить, что случись вам попасть в плен, я буду и о вас точно также заботиться.

— Очерту на вас! — полковник поперхнулся собственной слюной, — Что вы несете? Каркаете, сами не знаете о чем. Говорите, что вам еще от меня надо.

— Согласно межнародному уложению, утвержденному Советом Сорока Восьми, — Ольха заученно забубнила по памяти, — Пленные атманы и моги должны содержаться в помещении с естественным освещением, если же таковое не представляется возможным, обеспечивать вышеуказанным чинам не реже одного раза в сутки выход на открытый воздух.

— О, сила нифрила, — полковник вознес очи горе, — Будет вам прогулка на открытом воздухе. Но учтите княжна, это последнее ваше требование. Вам ясно? После этого вы проваливаете с моих глаз на все четыре стороны.

— Мне все ясно полковник.

Присутствовать во внутреннем дворе во время прогулки Вепря и Грача Ольхе запретили, позволив наблюдать за ней со второго этажа из окна кабинета полковника Витольда. Полковник настежь распахнул оконные ставни, не без ехидства сделав ручкой приглашающий жест. Ольха на это ехидство ничем не ответила и прошла к окну. Полковник встал рядом.

Через некоторое время Вепря и Грача вывели. Руки у обоих были связаны, благо хоть не за спиной, все ж таки к ним было приставлено восемь человек охраны. Ольха только головой покачала. Вепрь вышел первым, с удовольствием вздохнул полной грудью, глянул на небо, прищурив от света глаза, неуверенно передвигая ноги, будто отвык от этого, сделал несколько шагов по двору. Грач, вышедший следом, сделал пару приседаний, чтобы восстановить кровообращение, подошел к Вепрю.

— Хорошо-то как дышится, — сообщил он.

— Прекрасно, — согласился Вепрь.