Копейщик

Десятка встала в боевое построение. Заняв свое место, Вася осмотрелся и только теперь обнаружил, что уже рассвело, он видел всю роту вплоть до передового десятника первой сотни, а также и противоположный край поляны, откуда ожидался удар противника. Там уже тоже строились конники в атакующий боевой строй. По рядам прошел глухой шепоток — рубильники. Каждый, кто слышал, подхватывал и повторял — рубильники, рубильники…

Вася вдруг четко разглядел, как один из конников на том конце поляны перешел на оборотка: проявилась скалящаяся, готовая к прыжку рысь. Значит и впрямь рубильники. Тяжелобронированная элита кошачьего войска. Считается, что копейщики и рубильники находятся на противоположных концах шкалы боеспособности. Копейщики, скудно вооруженные бойцы, пригодные по преимуществу только для строевой обороны. Рубильники, лучшие из лучших. Вот тебе и первый бой, который, скорее всего, станет и последним.

Вслед за рубильниками из леса выходили глаки, парные рысьи нелюди, почти дикие, почти звери. Рысьи моги сгоняли их впереди конного строя, как передовую ударную силу. Глаки могут передвигаться как на задних конечностях, так и на всех четырех, причем бежать на четырех им даже удобней. Доспехов им не дают, вооружают штыками. Одним словом, расходный материал, который не жаль потерять. Их кидают в пекло сражения, не особо заботясь о выживаемости. В бою глаки часто забывают об оружии, предпочитая рвать врага клыками.

Атман Вепрь и мога нападения Грач расположились позади своей роты и разглядывали готовящихся к атаке, а точнее сказать, к бойне противников через наведенную Грачом приближающую линзу.

— Полусотня рубильников и сотня глаков, — заговорил Вепрь, — Как видите дальнейшее развитие событий?

— Полагаю, все довольно очевидно, — Грач-ловкач потрепал по холке своего рыжего конька и пожал плечами так, будто обсуждать тут нечего, — Сначала они пустят вперед глаков. Те сомнут ряды наших новобрашек, изгрызут, измотают. Мы, естественно, вынуждены будем до донышка использовать у парней запасы стойкости под нифрилом. И когда бойцы подойдут к откату, ну, или чуть раньше, минуты через полторы с начала боя, ударят рубильники, и размажут нашу роту по сырой земле так, что и косточек не соберем.

— Да, так все и будет — согласился Вепрь — Есть соображения?

— А что тут поделаешь? Если мы каким-то чудом уйдем отсюда живыми, вернемся в лагерь и наберем новую роту. Она ведь у нас не первая, да, Вепрь?

— Не первая, — снова не стал спорить ротный Атман, — А-а, леший закрути, но может можно хоть как-то порушить их план?

— Извините, Вепрь, но, если только мы растворимся в воздухе, — Грач поморщился, — А я такой силой не владею.

— И все же, — не отступал Вепрь, — Думайте, мога. Ищите. Найдите способ этих глаков задержать как-то, может мороком их погонять по поляне? Да, хоть что-нибудь.

— Не сможем мы глаков обморочить. Вы сами видите, их свои моги пасут. А хотя… Леший забери, Вепрь, вы подали отличную мысль!

Губы Грача растянулись в улыбке:

— Мы не будем обманывать глаков, но мы попробуем обмануть рубильников. Глупых, самодовольных рубильников, — Грач-ловкач, полез за пазуху, — А ну-ка, где там моя любимая кричалка.

Копейская рота вздрогнула, когда над полем загрохотал издевательский смех, многократно усиленный нифрильным рупором:

— Эй, вы, кошечки! — заорал Грач-ловкач — Чего мнетесь? Чего приуныли? Побаиваетесь напасть на роту храбрых новобранцев Вепря? — Грач подбавил в голос ядовитой заботливости, — А-а, понимаю, ждете подкрепление. Без глаков-то вы не бойцы!

— Это се он их поднасивает-то, а? — в ужасе зашептал Короток, — Се он их поднасивает? — Короток глядел, как рубильники один за другим оборачиваются на рысей, злых, страшных, скалящих клыки, — Они-ж кинутся ссяс!

— Я в вас Рысях никогда не сомневался, — кобенился Грач-ловкач, его издевательский голос гремел по всему полю так, что вороны с карканьем разлетались, — Из всех отчаянных бойцов, вы — Рыси, самые… ОСТОРОЖНЫЕ! — и тут мога атаки сделал то, что моги вражеского войска прозевали, потому что «слепую ярость» по всем законам тактики боя, насылают на своих бойцов, а никак не на противных. И потому под рукой никакого подходящего приказа, чтобы противопоставить такому заклятью у них не было.

Глаза рысьих воинов налились багряным светом, даже их кони, захрапели и заплясали нетерпеливо. Сдержать их на месте теперь можно было только чудом, но Грач для верности отправил еще один посыл, тонкий, и только на одного единственного конника, носящего на шлеме плюмаж вожака. Этот посыл «на слабо» он сопроводил заключительным высказыванием, ставящим точку всей предыдущей речи:

— А ты — вообще не воин, а так, — кошка драная…

Последнего оскорбления, ослепленный яростью вожак рубильников снести не смог и, начисто забыв про заранее разработанную тактику боя, рванул коня вперед, на ходу возжигая ускорение на коня и морок на раздвоение. Остальная полусотня ринулась следом. Не усомнившись ни на мгновение, они разметали конями глаков, которые усилиями могов-погонщиков только-только начали обретать подобие боевого строя.