Копейщик

— Ну, как вам маневр, Атман Вепрь? — довольно улыбаясь, спросил Грач-ловкач.

— Неплохо, — ответил Вепрь с усмешкой, — Весьма неплохо. Вероятность положительного исхода, по моей оценке, увеличилась на два процента.

— Вот как? — несколько уязвленный такой низкой оценкой свих стараний, Грач поднял бровь, — И какова же теперь общая сумма вероятности «положительного» исхода, очень хотелось бы узнать?

— Общая сумма теперь эти два процента и составляет, — Вепрь еще раз усмехнулся и потрепал Грача по плечу, — Один шанс из пятидесяти все-таки лучше, чем ноль из ста.

— Копья, щиты поднять, — услышал Вася приказ сотника, — Стрелки товсь.

В этот раз Вася приказал Бобрам взять копья. Для отпора конной атаки они подойдут лучше топоров. Стрелять по рубильникам, скачущим под заклятием ускорения почти бесполезно, а с учетом морока, раздвоившего их войско, — вдвойне бессмысленно. Вася понимал это, и бросил через плечо Акимке:

— Стреляй, когда остановится.

Он обернулся на волка, из его горла вырвался затравленный рык, обдавший тугой волной передний ряд его бойцов:

— Упереть копья. Чтоб их…

Тяжелые копья с глухим звуком легли на особые углубления в верхней части поставленных на землю высоких щитов, тупые торцы копий уперты в землю и для крепости придавлены правой ступней.

На них мчались четыре рубильника. Нет. Не четыре, половина — морок. Значит два только. Однако, оценив их оборонное сооружение, один из рубильников в последнее мгновение отвернул коня, решив атаковать соседнюю десятку, у тех укрепление выглядело не так внушительно.

Вася глядел на Рысь, летящую на него быстрее птицы. Видел губы, шепчущие заклятие, а сразу затем его хлестнуло волной нифрильной атаки — «сковывающий ужас». А тут же следом еще одна волна, но уже ответная из-за спины, посланная Вепрем — «стойкость духа».

— Дерррржать!

В то мгновение, когда скачущему на них коню оставался один прыжок до неизбежного удара грудью об их щиты, Вася вдруг увидел гримасу изумления на лице летящего на копья рубильника, потому что летел он уже без коня. С той же дурацкой изумленной рожей рубильник пролетел над тяжелыми копьями Васиной щитовой линии, и шлепнулся за их спинами, а его конь, угодивший передней ногой в замаскированный ров, перекувырнулся и задом вперед влетел в их насыпь, как булыжник в рыхлый снег.

Ох не зря они гребли землицу целый час как проклятые, их насыпь взяла на себя основную тяжесть удара конской туши, которая проломив и пропахав укрепление, бойцов раскидала как кегли, но зато не раздавила в лепешку.

На том месте, где только что находились Макарка, Бобры и, стоящие за ними стрелки Цапли, Вася видел лоснящееся конское брюхо и задранные кверху копыта. Конь был мертв, видимо свернул себе шею при падении. Какая-то неуместная мысль прилетела из далекого далека: «Первым нашим приношением богу войны был конь». Вася тряхнул головой, отгоняя неуместный образ, и развернулся в сторону пролетевшего над их головами рубильника. Тот приземлился удачней своего коня, что не было удивительным, рысь — она рысь и есть. Вася ткнул пальцем во встающего на ноги рубильника и приказал:

— Акима, пли!

Пока рубильник поднимался, поудобнее перехватывая в руке свой длинный палаш, больше пригодный для верховой рубки, а для пехотного боя скорее тяжеловатый, Аким развернулся, обежав вместе с арбалетом вокруг опорного костыля, как будто чертов костыль быль несъемной осью мира, прицелился и выстрелил. Как он не попал с пяти шагов, целясь с упора, уму не постижимо, тем более, что раздваивающий морок уже исчез. Арбалетный болт просвистел у виска рубильника, даже не оцарапав. Рысий воин ухмыльнулся с таким довольным видом, будто получил знак свыше, что ему дарована неуязвимость. Он кинулся на Акимку, намертво вцепившегося в свой бесполезный теперь разряженный арбалет.

Васе вспомнилось почему-то одно из наставлений сотника Куча: преимущество состояния оборотня — это отсутствие свойственных человеку сомнений. Перехватив копье у пуза, Вася подшагнул, выйдя из-за Акимовой спины, и всадил копье вниз живота под защитную пластину, когда рысий боец уже вскидывал оружие для удара. Благодарение бесконечным упражнениям с копьем, он не промахнулся ни на волос: удар и доворот, все точно по науке сотника. Затем выдернул обагренное кровью копье и рубильник рухнул замертво. Вот теперь они убили по-настоящему страшного зверя.

— Пуля дура, а штык молодец, — прошептал Аким побелевшими губами. Не шутить он не мог даже перед лицом смерти.